Что мне день изгнанья

      или радость жизни.

      Кто судьбу мою изгладит

      раны тяжкие залижет.

      * * *

      О старый Гомер

      уже ли покорил я высь.

      Признаниям моим поверь

      и из веков ко мне явись.

      Сыграй пленительный Орфей

      мне что нибудь из прошлого.

      И ты сомнительный Морфей

      из усыпительницы пошлого.

      * * *

      Я один из тех

      кто штурмом брал Берлин.

      И даже рассписался на Рейстаге.

      ведь был тогда успех

      значительный один.

      Победа!, и не просто на бумаге.

      Считаю что полвека

      господствовал российский лапоть.

      И всем нам припиваючи жилось.

      Двусмыслена была опека

      поболее себе оттяпать.

      И мне однажды тоже довелось.

      С войны поковником

      ушёл в отстсвку.

      И поселился барином в Ростове на Дону.

      Было спокойненько

      в полковничей папахе.

      На всём готовом и с доставкой на дому.

      Бывало в празники

      накинешь китель.

      Огнём пылают ордена.

      А я проказник

      до всего любитель

      Особливо до белого вина.

      Швырял нелево

      и швырял направо.

      И многих хлопцев пережил.

      Со мною рядом

      воцарилась слава

      и я ей предано служил.

      Но вот в России перемены

      и покатилась манька кувырком.

      Куда девался пыл мой вдохновенный

      и незабвенный наш Обком.

      Служу опять и многим не повадно

      какой тернистый мне достался путь.

      Всегда я в кителе парадном

      на выкате моя шальная грудь.

      * * *

      Глухо ахнул выстрел

      и пока рассеялся дым.

      Передвинулись быстро

      к берёзкам молодым.

      Вновь прямой наводкой

      резанули по броне.

      Вдруг запахло водкой

      что обезумели вдвойне.

      А стршина татарин

      кричит давай снаряд.

      А танки словно твари

      ползут как на парад.

      Горит зелёная трава

      и стонет рядом тёска.

      Ему прощальные слова

      шептала нежная берёзка.

      За стоном братский стон

      и всё вокруг померкло.

      Четыре года адский сон

      то пагубное пекло.

      * * *

      Афган.

      Беглый огонь

      по нашим окопам.

      Схоронился майор

      а за ним вся пехота.

      Шумно пули свистят

      и гуляет костлявая.

      Рядом трое ребят

      навсегда жизнь оставили.

      И лежат на земле

      словно скошены маки.

      Им троим по звезде

      подарили собаки.

      * * *

      Пальмы в ряд и кипарисы стройные

      на сваях кофейня дышет прохладой.

      Разливаются споры вот и возгласы застольные

      приглашаю