Увы, после нескольких первых недель спокойствия кошмар возобновился. Даже стал еще жестче, еще нестерпимее. Бывшие однокашники по коллежу узнали о Кевине. Наверняка он сам рассказал им, хвастаясь своей победой. Она, поняв это, почувствовала себя преданной вдвойне, окончательно сломленной.

      В лицей перешло не так уж много его бывших дружков, но они оказались достаточно наглыми, чтобы вновь начать отравлять ей жизнь. Только теперь их оскорбления словом или действием обрели четкую сексуальную окраску. Сальные взгляды, разного рода непристойности. Они назначали ей свидания в туалете или подвале, сочиняли похабные истории и размещали их в фейсбуке. Лана даже закрыла свою страничку, но ее мучители не отступились. Они поджидали ее на выходе из лицея, адресовали ей неприличные жесты, подстерегали на пустынных улицах и лапали, хватая за грудь и ягодицы. Достав номер ее мобильного, названивали не только днем, но даже ночью.

      Вне себя от отчаяния, Лана все же решилась заговорить об этом с матерью. Кое-что скрыла, конечно, чтобы не получить в ответ потоки брани. Та выслушала все без особого интереса, не отдавая себе отчета в серьезности проблемы.

      – Да они просто хотят вывести тебя из себя, доводят, вот и все. Ну хочешь, я пойду и поговорю с ними? Или напишу записку директору?

      Почему мать не понимала, что это ничего не решит? А наоборот, лишь усугубит их ненависть! Чтобы ее защищали от нападок мать или директор, какое позорище! Лана предпочла бы, чтобы мать предложила ей сменить лицей или еще лучше – место жительства. Сделать что-то радикальное, навсегда избавляющее ее от этих мук.

      – Ладно, не парься, рано или поздно они отстанут, – пришлось ей в конце концов сказать матери.