Под Болхово, по настоянию Беннеке, они разделились. Осмотрев карту сквозь целлулоидное «окно» планшета, немец командным голосом обратился к Егору: «Молодой коммунист! К концу дня, когда мы окажемся в расположении Красной армии, вы незаметно уведете своих людей. Скажите им, если будут спрашивать, что так необходимо. Далее… Вы пройдете через лес четыре километра. Строго на север. Ориентируйтесь без компаса. Вы умеете слышать… Лес кончится. За ним будет деревня Белая Русса. Обратитесь к старшему по званию командиру Красной армии. Пусть отведет вас в особый отдел. Начальнику особого отдела скажите: „Есть новости от 401-ого. Сообщите по линии“. Слово в слово. Повторите!» Егор повторил сказанное дважды. Беннеке (они лежали на снегу, подостлав спальный мешок) на минуту закрыл стально-серые, обведенные усталостью глаза. Выглядел он довольно бодро. «Вам могут не поверить. Будут задавать странные вопросы грубым тоном. Держитесь, Егор, – он улыбнулся. – В конце-концов вам поверят. Не сомневайтесь. Подробно изложите, устно и на бумаге, „наше знакомство“. Где, когда и при каких обстоятельствах…» Всю ночь они шли через лес, буквально нашпигованный германскими частями. Блиндажи, штабеля из деревьев, артиллерийские и минометные позиции… По ночной дороге, которую им пришлось переползти (на снегу отчетливо были видны следы) время от времени проезжали патрульные вездеходы, бронемашины и даже пулеметные танки. Из окрашенного в белую извилистую линию автофургона, с эмблемой из трех лучей в круге, на радиаторе, вышел обнаженный по пояс фриц. Он, положив рядом с собой включенный карманный фонарик, принялся растирать снегом свой упругое, в буграх мышц тело. «Пора прощаться, – неожиданно шепнул Беннеке. – Я и Шапс остаемся здесь. Вопросов не задавать. Вам ясно? Вперед… – помедлив, он добавил. – Обещаю, Егор, что найду вас. Ждите…» Вскоре, оказавшись у разрушенной деревушки, где один КВ уничтожил с десяток гитлеровских танков, они перешли линию фронта.