Приговор. Об экспертизе душевнобольных и преступников. Владимир Сербский
Читать онлайн книгу.
Если бы нам были известны случаи прогрессивного паралича, где бы не было ни слабоумия, ни расстройства ассоциаций идей, случаи, где существовали бы исключительно одни физические симптомы – подобно тому как, например, при истерии возможны одни соматические расстройства без психических, – тогда мы не имели бы права утверждать, что паралитики не подлежат вменению, и должны были бы доказывать не присутствие этой болезни, а наличность или отсутствие тех условий, которые исключают способность руководить своими поступками, точно так же как мы не можем ограничиться доказательством, что истерия существует, а должны указать еще, избавляет ли ее существование от вменения или нет. Если мы не делаем этого и, доказавши существование прогрессивного паралича, тем самым доказываем и неспособность ко вменению, то только потому, что, как показывают факты, во всех без исключения случаях, где существуют физические признаки, с несомненностью доказывающие прогрессивный паралич, во всех этих случаях существует и психическое расстройство, исключающее свободу существования.
Итак, упрек в пренебрежении физическими признаками несправедлив: 36-я статья не упоминает и не должна упоминать о них, так как она не касается и не должна касаться ни методов доказательства, ни плана исследования, которые всецело относятся к области медицинской техники. Она указывает только вывод, ставит цель, к которой должно привести научное исследование, но никоим образом не должна «резюмировать собою всего плана физического и психического исследования и распознавания душевных болезней» (А. Черемшанский).
Но противники критерия возражают, что целью исследования должно быть исключительно доказательство душевной болезни. «Раз будет доказано клиническим путем, что человек душевнобольной, то действия его уже не могут считаться вменяемыми» (проф. Мержеевский). «Если врачебным исследованием доказано существование душевной болезни у обвиняемого, то этим доказано и существование невменяемости» (А. Черемшанский). «Только распознавание ненормального душевного состояния или констатирование отсутствия психического расстройства будет входить в задачу врача-эксперта» (М. Н. Нижегородцев). Если задача врачебного исследования сводится только к определенно душевной болезни, тогда, во-первых, необходимо прежде всего резко определить границу между психическим здоровьем и болезнью, между тем эта граница неопределима. Что такое психическая болезнь, говорит Крафт-Эбинг, так же трудно определить, как и определить, что такое психическое здоровье. Во-вторых, не все расстройства душевной деятельности, как об этом уже говорилось выше, могут исключать способность ко вменению, не всякая душевная болезнь обусловливает состояние невменяемости. Если человек страдает агорафобией, или извращением полового чувства (вследствие болезни), или, наконец, неврастенией, при которой «память и способность мышления бывают ослаблены, а потому пригодность к умственным занятиям