Дрон поднялся и пошёл по лагерю. Зимнее небо на востоке начало чуть-чуть сереть.

      Битва

      Рассвет едва наступил, а ордынцы уже полезли на штурм лагеря. Примерно две сотни их расположились на другом берегу ручья с луками и начали обстрел. Град стрел сыпался на лагерь. Частокол и предусмотрительно поставленные Дроном возы защищали дружинников от стрел, а дым от тлеющих вязанок сырого камыша мешал ордынским лучникам целиться. Стрелы, пущенные в ответ русскими лучниками, находящимися в укрытии, несли ордынцам гораздо больший урон. Одновременно с этим несколько сот всадников на скаку стали забрасывать ров вязанками мокрого камыша и хвороста. Дружинники отстреливались, прячась за возами и частоколом. Татары попытались подобраться к лагерю со стороны реки по вновь замёрзшему за ночь льду, но тонкий лёд не выдержал и провалился под тяжестью нападающих.

      Засыпав ров хворостом и камышом, ордынцы спешились и пошли на штурм. Русские встретили их стрелами и копьями. Множество тел осталось под частоколом и скатилось в ров, но натиск не ослабевал. Дрон управлял дружиной из центра лагеря, направляя подмогу в самые опасные места. Когда стало ясно, что орда берёт верх, воевода приказал поджечь все возы. Густой чёрный дым поднимался клубами – в огне сгорали меха и все, что могло гореть.

      Увидев, как сокровища превращаются в дым, хан бросил в битву всех своих воинов. Сам он наблюдал за битвой, сидя в седле на белом жеребце всего в пятидесяти шагах от частокола. Со всех сторон его прикрывали от стрел телохранители. Дрон увидел злое лицо хана, удобно развалившегося в седле.

      – Вот я с тебя спесь-то собью! – подумал воевода. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и…

      Внезапно могучий рык тигра раздался из крепости. Испуганные кони в панике рванулись прочь. Не ожидавшие такого, несколько всадников, в том числе и сам хан, вывалились из сёдел и свалились на землю. Для степняка нет большего позора, чем выпасть из седла! Хан был в бешенстве. Дружный хохот донёсся из-за частокола. Позор хана был замечен всеми.

      – Урус-Шайтан! – закричали татары. Бывалые воины узнали Дрона, о котором ходили легенды по обе стороны границы.

      – Сто золотых тому, кто принесёт мне его голову! – закричал хан и бросил в бой своих телохранителей.

      Битва всё продолжалась. Уже кончались стрелы, во рве под частоколом лежали груды тел, стонали раненые, а по этим телам на штурм лезли все новые и новые ордынские воины. Они вынуждены были сражаться пешими, штурмовать хорошо укреплённый лагерь, не могли окружить дружинников и ударить им в спину. Поэтому их потери были велики. Но и дружинники несли потери.

      В то время, как большинство дружинников сражались у частокола, несколько человек во главе с Дроном сыпали