Красный уголок капитализма. Владимир Холодок
Читать онлайн книгу.
За колбасой. И четвертая – за конфетами. К концу года предполагается довести торговые площади до ста квадратных метров на один килограмм шоколадного масла.
Приятно, что в торговле начинают появляться семейные династии. Как в литературе, искусстве, на производстве. Ведь были же когда-то Дюма-отец, Дюма-сын, если не ошибаюсь – Дюма-теща. И сейчас перед нами выступят представители трудовых династий. Например, Соколов-младший – юрист по образованию. Его отец Соколов-старший – инженер по образованию. Но оба они работают носильщиками на Казанском вокзале. Юрист Соколов-младший покажет номер, как незаметно пронести три чемодана с джинсами для спекулянтов возле инспектора. Номер сложный. Потому что чемоданы открываются и джинсы вываливаются инспектору под ноги. Ударна концовка, когда Соколов уходит с двумя чемоданами, а инспектор – с одним. Расходятся по доброму согласию.
Перед конкурсной комиссией выступит также Дора Наумова. Она выпускница Ленинградской консерватории и дочь бывшего директора универмага. Ее папа по уважительной причине еще пять лет не сможет работать в торговле, поэтому дочь подхватила эстафету. Наумовадочь с закрытыми глазами определяет хрустальные вазы среди прочих. Ведь у нее абсолютный слух.
Петров-сын, врач по образованию, работает грузчиком локомотивного депо Свердловск-Сортировочный. Петров-сын поднимет правое заднее колесо локомотива с полуосью и подшипником. Под собственную музыку. В момент подъема тяжести он будет кряхтеть поэму Рождественского. Вперемежку со своими собственными выражениями. Конечно, это сильный грузчик, но сможет ли он работать в торговле? Не лучше ли ему остаться в депо?
Достойна внимания кандидат наук Кузькина-дочь с мешком сахарной крупы. Она вручную несет его домой. Эта фамилия знакома комиссии. Ее мать также переносит тяжести из ресторана «Светлый путь», где она трудится буфетчицей. Вполне может образоваться еще одна династия: Кузькина-дочь и Кузькина-мать.
Словом, достойных много. Но нужно отобрать только двоих. И они уже есть. Я не буду называть их фамилий. Давайте сначала посмотрим всех остальных. Тех, кто не пройдет по конкурсу.
Очереди
Я люблю очереди и вне их себя не мыслю. Я – в очереди, значит, я существую. Другими словами – живу. А в очередях я всегда. Иногда обнаруживаю себя в них внезапно, неожиданно.
Был в филармонии, слушал музыку. Да так заслушался, так задумался, что очнулся в очереди.
– Это за чем стоят?
– За дубленками.
– А на нас хватит?
– Хватит, здесь по номеркам выдают, вы в гардероб стоите.
Я под впечатлением концерта киваю машинально и наблюдаю автоматически, как передние товарищи получают дубленки и отходят. Во мне обычный азарт проснулся – хватит или не хватит на меня? Подходит моя очередь – выдают плащ. Возмущаюсь, как обычно в очередях:
– Почему плащ? Там еще три дубленки остались.
– Это не для вас дубленки, проходите.
Я прошел.