Бельфегор.

      Служивый пес войны, родившийся в кирзе,

      Куда он только не был кИдан.

      На свет через прицел полжизни проглазел,

      Но неба чистого не видел.

      Астарот.

      Пехотинцу знакомо, что жизнь на кону,

      А у смерти всегда перевес.

      Той потеха – иззубренным ртом хохотнуть

      В лица белые жен и невест.

      Не оставит всевышний старуху без квот,

      Даром что ли добычу ждала!

      Беспрестанно армейская служба кладет

      Ей в мешок молодые тела.

      Наемник.

      Нас не хоронят мудаки в костюмах,

      Скупой слезой наигранно блеснув.

      Не поминают из хрустальных рюмок,

      Сглотнув над разносолами слюну.

      Астарот.

      Дымами жертвоприношений

      Возносят войны мертвецов,

      Их тел обмяклые мишени,

      Битком набитые свинцом…

      Бельфегор.

      Бесконечно у смерти ходить в должниках

      МудренО, как она ни слепа.

      Фарт солдата сберег от огня и штыка,

      А случилось от пули упасть.

      Солдат.

      Лежебокой я был да в компанию влип…

      Воевать – мировая затея.

      Закопать – с головой хватит куба земли,

      Не фельдмаршал – лежать в мавзолее.

      На атаку – атака! Такое кино,

      А сподручней – лоб в лоб, по-старинке!

      К карабину приставлен точёный клинок,

      В рукаве золингенская финка.

      В рукопашном бою, кто наглее – тот князь.

      Ну, а я нахалюга с гражданки.

      Мы по льду стопорили, вполрта матерясь,

      Не впервой, кто привычен к бакланке.

      Пошустрее врага, пусть в плечах невелик,

      Был на совесть родителем собран.

      Штык ножа козырней! Проглотил егерь крик,

      Зажимая пробитые ребра.

      У него пистолет вороненый в руке,

      Одному гаду дохнуть зазорно.

      И шмаляет ништяк… снял, как белку в прыжке,

      Он меня и в чистилище дернул.

      Так бывает порой, первый он, я второй.

      Пуля вовсе на каждая дура,

      Дырку в сердце прожгла, подавившись нутром,

      Оземь хлопнулся гильзы окурок…

      Знать, про нас у архангелов был уговор,

      Что нельзя хоронить стариками.

      Кровью вымочен снег под спиною его,

      Рядом я загогулиной замер.

      Асмодей.

      Нету прока в глазах, если мертвыми спят,

      Остаются пустые орбиты.

      ПисарЯ похоронок не шлют на ребят

      Кто без вести пропал – не убитый.

      На небесную твердь оптом их унесло,

      И своих, и чужих – все служаки…

      Запечатали дверь, где лежит барахлом

      Прежних жизней кровавое хаки.

      Наемник.

      Командиры учили менять колеи,

      Выживая на войнах гибридных.

      Не один снайпер целил надеясь свалить

      За валюту