Великий Сталин. Сергей Кремлев
Читать онлайн книгу.
что «последний Романов был заурядный, слабовольный, недалекий господин» и «вообще ничего не сделал для России».
Тут спорить не с чем.
Зато Александр Минкин, имея в виду конкурс «Имя России», не прочь поставить на первое место в русской истории Александра Пушкина или Владимира Высоцкого, вопрошая: «А почему не эти Личности – первые?»
Мол, оба «гениально выразили характер и дух русского человека».
Что тут сказать? Судя по всему, у Минкина – надо же, тёзки светлого русского гения Александра Пушкина – не всё в порядке не только со знанием истории (даже самые злобные ненавистники Сталина не рискнули бы приписывать Сталину привод к власти Гитлера), но и с чувством юмора.
Зато с этим чувством всё и всегда было в порядке у самого Александра Сергеевича. И он – особенно если бы познакомился с «гениальным» творчеством Владимира Высоцкого – не оскорбился бы сравнению себя с хрипловатым певцом, а всего лишь искренне, по-пушкински, рассмеялся бы…
Причём он посмеялся бы над напыщенной глупостью Минкина не только по поводу сравнения себя с Высоцким, но и из-за минкинской попытки подольститься к памяти Пушкина, поставив его на первое место в пантеоне русской истории… Пушкин был не только поэтом, но также – мыслителем и философом, и он прекрасно сознавал свой исторический масштаб. Скажем, он был лишь певцом Полтавы, а Пётр – её творцом! Пётр говорил под Полтавой своим усачам: «Не за Петра, а за Отечество, Петру вручённое…»
Такого национального лидера Пушкин мог лишь воспеть. Но пытаться равняться с ним – увольте! В отличие от Александра Минкина, Александр Пушкин понимал суть исторических процессов.
Увы, Минкин не знает не только собственной истории и не разбирается не только в российской словесности, но ещё и слаб в знании нормативных для любого квалифицированного журналиста трудов современных европейских исследователей. Скажем, Минкин заявляет: «Самый известный немец на планете – Гитлер. Но у немцев сегодня ни в коем случае он не получил бы первое место. Его даже в список не включили бы. Для немцев отвратительна сама мысль, что у их страны может быть такое имя»…
Минкин здесь намекает, что и для него, мол, отвратительна сама мысль, что символом России может быть Сталин. В опровержение этого удивительного по злобе и несправедливости «намёка» по части Сталина я мог бы привести множество мнений даже не соотечественников Сталина, а иностранцев самых разных политических взглядов. Однако и по части оценок в Германии Гитлера – даже вполне респектабельными немцами – Минкин нахально невежественен. Возьмём, например, такого известного автора, как Иоахим Фест.
В 1973 году он, редактор одной из авторитетнейших германских газет «Франкфуртер альгемайне цайтунг», лауреат многих премий за деятельность в области науки и культуры, в том числе – премии имени Томаса Манна, опубликовал тысячестраничную биографию Гитлера, быстро переведённую на 15 языков и изданную в разных странах миллионными тиражами.
И в своём «Предваряющем размышлении» к биографии Гитлера