Русские корни. Мы держим Небо (сборник). Лев Прозоров
Читать онлайн книгу.
– Дымин (позднее Деммин), Велигост (Велгаст) и Гостков (Гютцков). Позднее церзпеняне присоединили земли малого племени трибушан с реки Требель, и город Барта на побережье пролива, за которым лежал Рюген. В Велгосте был храм в честь Геровита или Яровита, где почиталось его копье и щит, который носили впереди войска – не то как знамя, не то как ратный оберег, не то все вместе. При храме так же жил белый конь, примерно за тем же, зачем и в Радигоще. Жрец Яровита мог, облачившись в белое одеяние и увенчавшись зеленым венком, обращаться к почитателям от имени Бога в первом лице:
«Я Бог твой, Я Тот, который одевает поля муравою и листвием леса; в Моей власти плоды нив и дерев, приплод стад и все, что служит в пользу человека: все это даю чтущим Меня и отнимаю от отвергающих меня».
По символике, по одеянию, по характеру даров – речь ведь не идет о мудрости, победах в боях или успехах в торговле, нет, жрец говорит о плодах и приплоде – по празднику в конце апреля, со «сладострастными» плясками, по обычаю человека представлять собою воплощенное Божество, в Яровите узнают полное подобие восточнославянского Ярилы, «Зеленого Юрия» народного христианства, южнославянского Германа.
Между церзпенянами, варнами и ободритами (то есть малым племенем ободритов, а не возглавляемым ими союзом) располагалась на морском побережье земля хижан или кичан, самого слабого и бедного из велетских племен. Именно его когда-то покорили не то вагры, не то варны. Название его означает «обитатели рыбацких хижин». Пожалуй, наше нынешнее «хижина» будет даже недостаточно насыщенным словом для этого случая. Лачужники, халупники – примерно так. Тем не менее в силу своей численности или иных причин хижане держали четвертое место в велетском союзе[21].
Были еще племена и роды, тоже вроде бы как принадлежавшие к велетской земле, но непонятно, включавшиеся ли в число собственно велетов. Были ли они ветвями четырех старших племен, или союзниками, или просто маленькими племенами, хранящими независимость, лавируя меж больших и могучих племенных союзов? Сейчас этого уже не установить.
Моричи жили между Мюрицким и Доленским (Толлензее) озерами. На Лабе против нынешнего Магдебурга обитали Моречане. В местности, называемой теперь Пригнитц, жили брежане, а рядом на той же реке Гавола – гаволяне или стодоряне, у которых было восемь городов, важнейшие же – Браниборь (нынешний Бранденбург) и Поступим (Потсдам), упоминавшийся в хрониках еще в 993 году. Были нелетичи между Степеницей и Доссою, были линяне (они же лиуны, линоны, лингоны у разных хронистов – опять балтское наследство?), сидевшие по правому берегу Лабы до варнов и полабов. Совсем уж крохотные племена мелькают в императорских и папских грамотах: лисичи у Лабы, Семчичи у Струмени, дассия или доксаны у города Висока (Виттсток), Любушане у города Любуш на Одре, шпреяне по среднему течению Шпрее, плоне в окрестностях Герцига.
В низовьях Одры, между Пеной и Доленицей, сидели укры или укране на речке Укре, речане, плоты, хорицы и межирецы – не то Межиричи,
Четыре племени-«области» подозрительно напоминают четыре варны индоариев и четыре сословия кельтской Ирландии. Ратари – хранители святыни, брахманы, или, если угодно, друиды. Доленцы-доленчане – сражаются «ради славы», а не «по необходимости» – в них можно узнать кшатриев. Два этих племени господствуют над остальными. Церзпеняне владеют множеством торговых городов и поклоняются дарующему приплод и урожай Яровиту – они похожи на вайшью или бо-айре – свободных хозяев-общинников. Наконец, в кичанах узнаешь шудр или слуг.
Кастовая система существовала у соседей и союзников велетов – саксов. Слово хронисту IX века, Рудольфу: «Народ этот состоит из четырех категорий людей: благородных, свободных, отпущенников и сервов. По установлениям закона, никому из этих четырех сословий не дано разрушить границы между ними путем бракосочетаний, но благородные должны сочетаться с благородными, свободные – со свободными, отпущенники – с отпущенницами, а рабы – со служанками. Если кто-нибудь из них возьмет жену из другого сословия, он должен искупить свой проступок ценой жизни».