На днях землетрясение в Лигоне. Кир Булычев
Читать онлайн книгу.
представил себе, как улыбается Тантунчок, как собираются добрые морщинки у его глаз. И он сказал:
– Исключительно ради старой дружбы могу уступить за двести.
Мой план таил в себе большой риск. Если все пройдет гладко и мне удастся тут же передать фабрику Управлению снабжения, придется делиться с теми, кто поможет провести эту операцию. Я получу не четыреста тысяч, а не более трехсот. Но где гарантия, что эта сделка состоится? Что расположение, которым меня дарят некоторые ответственные люди, сохранится завтра? Разумнее отказаться от сделки, чем рисковать всем свободным капиталом. В ближайшие дни могут появиться и другие предложения – в опасении национализации дельцы будут распродавать недвижимость. О жестокий Дж.Сун! Сейчас мне следовало быть в Лигоне, где вершатся дела.
Самолет миновал долину Кангема. Дальше наш путь лежал через гряду гор, к озеру Линили, за которым стеной поднимаются отроги Тангийского нагорья.
Что здесь делает девушка, которую я видел у господина Дж.Суна? Ее присутствие на борту меня тревожило. Я благословлял осторожность, которая заставила меня скрыться в полутьме холла, когда Сун провожал ее из гостиницы. Что за послание она везет в Танги? Не о моей ли скромной особе? Дж.Сун коварен. А вдруг он узнал, что я потратил час на визит к Тантунчоку? С его точки зрения, это предательство.
Тревога настолько овладела мной, что я не сразу сообразил, что случилось нечто ужасное. Из-под крыла тянулся черный дым. Самолет резко пошел вниз. Мы падаем! Мы погибаем…
Я должен был что-то предпринять. Я быстро отстегнул ремни и направился к спящему майору Тильви. Я дотронулся до его плеча и негромко, но внушительно произнес:
– Проснитесь, майор. Мы падаем.
ОТАР ДАВИДОВИЧ КОТРИКАДЗЕ
Хоть я и пролетал в своей жизни больше миллиона километров, попадать в катастрофу мне еще не приходилось. Все произошло слишком быстро, чтобы я мог потом, на досуге, понять, как это случилось. Я помню, что заставил пристегнуться Володю, который никак не мог понять, чего же я от него хочу, и, наверное, считал меня человеком без нервов; вокруг кричали люди, дым за окном закрыл все небо, земля неслась навстречу, а я совал ему в руки конец ремня. Но ведь если суждено уцелеть, то больше шансов у того, кто пришпилен к своему месту.
Даже не будучи летчиком, я понимал сложность нашего положения. Загоревшийся мотор заставил нас снижаться, пока машина не взорвалась. Если бы дело происходило над равниной, мы могли бы сесть спокойно – высота полета невелика. Но под нами тянулись покрытые лесом горы.
Я не потерял способности наблюдать. Это шло не от излишней смелости или фатализма. Просто мне не хотелось верить, что через минуту меня не будет в живых, и эта здоровая реакция организма заставила меня вообразить, что ничего страшного не случится. Юрий Сидорович был смертельно бледен и смотрел перед собой, ничего не видя. Потом он мне признавался, что перед его мысленным взором (его выражение) прошла вся жизнь. Майор Тильви боролся с индийцем,