Отрок. Внук сотника: Внук сотника. Бешеный лис. Покоренная сила. Евгений Красницкий
Читать онлайн книгу.
Блин, но напихали мне вчера от души… Спину жжет, но не очень сильно, голова… с головой тоже непорядок. Пару раз я вчера в нокдауне побывал. Сначала Немой двинул, потом – Лавр. А может и не нокдаун, а нокаут? Что-то смутно некоторые вещи помню, а некоторые вообще… Когда Немой Лавра вырубил? Где дед палку взял? Откуда Чиф появился? Нет, не помню, значит, отключался. Не удивительно, что голова болит. Потом же еще дед несколько раз палкой огрел, но вроде бы не по голове… И еще плетью четыре раза… или пять? Все равно, для пацана – достаточно. До чего же пить хочется. И нет никого, придется вставать».
Решить оказалось легче, чем сделать. Едва он сел на лавке, все вокруг поплыло, к горлу подкатила тошнота, Мишка попробовал для устойчивости ухватиться за край лавки и почувствовал, как правое запястье резануло болью. Поднес руку к глазам: да, похоже, эта часть тела пострадала больше всего. Запястье было туго забинтовано, но пальцы и часть ладони, видимая из-под повязки, распухли и посинели.
«Это ж мне дед палкой врезал, а потом Немой еще ногой наступил, падла!»
Мишка попробовал пошевелить пальцами, слегка двинуть кистью руки. Перелома, кажется, не было, но всяких там гематом, растяжений, ушибов и прочих «удовольствий» наверняка полный набор. Придерживаясь здоровой рукой за стену, добрался до кадки с водой, напился. Не сказать, чтобы здорово полегчало, но переместиться обратно к лавке получилось уже лучше.
Второй раз Мишка проснулся от осторожных прикосновений к спине. Кто-то смазывал ему следы от плети.
– Тише, тише, я уже почти закончила.
Голос был Машкин.
– Я давно так валяюсь?
– Второй день уже, есть хочешь?
От одной мысли о еде сразу затошнило.
– Нет, попить дай.
Машка притащила ковшик с водой.
– Что у меня со спиной?
– Заживает уже и жар спал, а вчера ты совсем плохой был…
– А с головой?
– А что с головой? Болит? На голове ничего не видать. Где болит? Покажи, я холодненького приложу.
– Мать все заперта?
– Ага, дед выпускать не велит.
– А дядька Лавр?
– В кузне лежит, в дом идти не захотел, а у Немого бровь рассечена и ухо распухло. Вы что, позавчера взбесились все?
– А Анька и рада стараться – плетку в клювике принесла…
– Да кто ж знал, что он тебя так полосовать станет? И ты тоже уперся… Повинился бы, поплакал, сделал бы, что дед велел, глядишь, и он отмяк бы.
– Это ты плачь и винись, а у меня дед с Немым этот день еще вспомнят… Я за мать им обоим уши до жопы стяну.
– Скажи спасибо, что не запороли тебя, ишь, грозится еще! Да Немой тебя одним пальцем…
– Я не всегда отроком буду, дождусь своего времени!
– Да что ты говоришь такое? Совсем ополоумел? Может, тебя и правда по голове…
– Машка! Что там? – раздался от двери голос деда.
– Очнулся, говорит…
– Что говорит-то?
– Ругается… Не в себе, наверно.
– Если ругается, то как раз в себе. Если может, пусть поднимается, пес