Отрок. Внук сотника: Внук сотника. Бешеный лис. Покоренная сила. Евгений Красницкий
Читать онлайн книгу.
говоря, могло в Новый Завет не попасть.
– Как это так?
– Апостолов было двенадцать, а Евангелий только четыре: от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна. Почему? Остальные ученики Сына Божьего тоже ведь оставили воспоминания об Учителе. Но эти тексты не признаны каноническими. Они есть, их сохраняют, но в Святое Писание они не вошли. И таких – не признанных – довольно много. Есть и про славян.
– Про славян?
– Это считается ересью, происками дьявола, но существует повествование о том, что у Иисуса Христа был сын. Ты про то, что Андрей Первозванный посетил в свое время Русь, конечно, слышал?
– Да, воздвиг крест и проповедовал на тех горах, где потом построили Киев.
– Да, но, говорят, пришел он сюда не просто так, а спасая от преследования и убийства младенца, родившегося от любви Иисуса и Марии Магдалины. И путешествовал между многими славянскими племенами, а когда мальчик вошел в возраст мужа, славяне приводили к нему юных дев, и он возлегал с ними, и семя сына Христова рассеялось по славянскому народу. Так что утверждение славян «мы – внуки Божьи» не лишено зерна истины. Видишь, как все непросто переплелось?
– Но это же действительно ересь. Тебя за это сюда сослали?
– За такое не ссылают. За такое либо убивают сразу, либо дают умереть медленно в тесном заточении. А тебе я это рассказал не для того, чтобы ты еретиком сделался, а для того, чтобы понял: все очень и очень непросто. Христианство и язычество противостоят по большей части в телесной жизни, а в духовной… Вот Перун, например, стал Ильей Пророком, Велес – Власием, Макошь сменила имя на Параскеву Пятницу, но суть осталась прежней; моральные нормы славян, в принципе, не противоречат десяти заповедям христианства, ну, и прочее.
Дело не в иной вере, а в иной жизни. Христианский князь – единовластен, а князь у язычников был просто воеводой. Без слова веча и без одобрения волхва ничего сделать не мог. Понятно?
– Другой способ управления требует и другой идеологии, другого духовного обоснования, язычество самовластия не приемлет.
– Так, а единобожие, сиречь монотеизм: «Един Бог на небе – един царь на земле».
«Да, а Нинея-то говорила – все ворованное. Послушала бы она те наши беседы, а еще лучше, поговорили бы они между собой по душам, вот было бы интересно послушать. Она-то тоже мне про внуков Божьих толковала, только по-другому. Так ведь нет, убить друг друга готовы».
– Миша! – монах впервые за весь день обратился к Мишке по имени. – Трудно тебе там было? Ведьма-то, поди, искушала от истинной веры отречься?
– Да нет, впрямую не искушала, так только – намеками.
– А ты?
– А я ей из Экклезиаста читал.
– И?..
– А она Экклезиаста, оказывается, лучше меня знает, и философов древних тоже.
– Удивляешься?
– Странно как-то: старуха, в глухой деревне…
– Старуха… нет, Миша, не простая это старуха… Ходила она когда-то в шелках и ела на золоте.
– Нинея?!
– Гредислава… Боярышня древлянская.
– Боярышня?