Осень в этом году нервная или зима нерешительная? Ночи разбрасывают по небу не звёзды, а пригоршни крупного льда. Но после снегопадов настали сухие ветреные дни. Был снег – и исчез. По-моему, если выпал, так лежи. А когда ни то ни сё, не знаешь, что чувствовать. Как во сне живёшь. И только Млечный путь ледяной дорожкой от балкона прямо в зиму.

      Что-то нас ждёт…

      Утром решила погадать по книге. Взяла первую попавшуюся с книжной полки, открыла наугад и прочла: «Идеализм – крайняя форма отчаяния. Сон наяву»².

      Мне часто снится наше идеальное будущее. Сегодня ночью мы с Джексоном катились на светящихся роликах по Озёрному проспекту вниз, к набережной. Над головой – звёзды, за плечами – россыпи золотых фонарей. Головокружение огней!

      Таких роликов в продаже нет, есть только велосипеды с катафотами, отражающими свет, они тускло мерцают в сумерках, но не светятся сами. Светящиеся ролики изобретут в двадцать первом веке. Останемся ли мы там и наяву вместе?

      «Придерживайся своей стороны», – сказал Джексон во сне.

      Вечером поджидаю Леру возле Университета. Подруга старше на год и уже учится на юриста. Лера серьёзнее меня, за год до поступления выбрала факультет, будущую профессию, посещала подготовительные курсы, всю весну и лето зубрила, поступила. Теперь придётся выбирать мне. Но я не знаю, чем заняться и куда пойти учиться после школы. Мама твердит: «Только не филфак! Посмотри на меня, на свою учительницу по литературе… Читать книги можно и нужно вне зависимости от образования, которое должно кормить не только душу». Но другие предметы меня не интересуют. Литература учит жить, и кормить надо душу, а она научит кормиться тело.

      Сегодня всё пошло не так: опаздывала, а светофор на перекрёстке не работал. Побежала до следующего. Могла разминуться с Лерой, но страх очутиться под колёсами пересилил, с детства боюсь машин.

      Вдруг за спиной раздались резкие хлопки. Визг тормозов. Оглянулась: на противоположной стороне улицы у перекрёстка столкнулись вишнёвая девятка и джип. С водительского сиденья девятки, развернувшейся от удара поперёк дороги, в распахнутую дверь выпал водитель. Это в него стреляли. И на глазах у всех выстрелили ещё раз – в упор.

      Не помню, сколько прошло времени. Оно как будто перестало существовать. Бандиты смылись. Примчался милицейский уазик. Улицу перекрыли. Все столпились вокруг лежащего на дороге бизнесмена. Привстала на цыпочки – из-за спин увидеть, как из кармана пиджака выпал остов часов на золотой цепочке. Уже без циферблата. Говорят, ТАМ времени нет. Он ушёл туда, и его земное время исчезло.

      А чуть поодаль, на тротуаре, несколько прохожих стояли над другим телом.

      «Опять разборки! Студента рикошетом задело», – услышала, подходя ближе.

      Студент лежал на газоне, раскинув руки,