Как нам хочется быть любимыми —

      Не за что-нибудь, просто так!

      За глаза, временами синие,

      И за лёгкий весенний шаг.

      И за старенькую футболочку,

      Что так ловко сидит на плечах,

      И за ниточку, и за иголочку,

      Что снуёт в этих тёплых руках.

      За смешные словечки на ухо,

      За неловкость и за суету,

      За пальто, что застёгнуто наглухо,

      И за брошечки красоту.

      За морщинок сеточку частую,

      За сединок белую пыль…

      Вот бы кто-то, как сказку прекрасную,

      О любви рассказал нам быль!..

      Как страшно то, что я прочла в глазах,

      Как холодно, до дрожи, и как больно!..

      Ты думаешь, что я уйду в слезах?

      Я не исполню этот номер сольный!..

      За десять лет я наработаю сноровку

      Задорно улыбаться невпопад,

      Затылком ощущать невольный взгляд

      И уходить от объяснений ловко.

      Я спрячусь за нарядной облицовкой

      Так глубоко, что не вернусь назад.

      Пусть кто-нибудь другой отыщет клад,

      Коль хватит опыта и подготовки.

      И в зеркало смотреть я перестану:

      Зачем себя терзать и вечно ждать обмана?

      Ведь я себя в нём больше не увижу.

      Я буду жить, сверкающе чужая,

      В сердечной дрёме, мирно, не страдая,

      Как королева из старинной книжки.

      Как хочется немножечко тепла

      И чтоб сирень у двери расцвела…

      Подставить бы улыбчивому солнцу

      Свои окоченевшие тела.

      И пусть ворона, громко, хрипло каркнув,

      Расправит два замызганных крыла

      И превратится в дивную Жар-Птицу,

      Что в клетке золотой сто лет назад жила.

      Так хочется ответить на улыбку,

      Что на лице твоём родной была,

      Что только в памяти моей осталась.

      Я в эту память двери заперла.

      Но, хрипло каркнув, старая Жар-Птица

      Всё оперенье солнцу отдала,

      Чтобы у двери дома наконец-то

      Сирень туманным утром расцвела.

      Я размешала горе в чашке чайной,

      И капля пролилась на стол случайно.

      Я не заметила оплошности такой

      И рукавом размазала случайно.

      На рукаве я горе понесла по свету,

      И ранила я всех, коснувшихся случайно.

      Так выросла огромная гора из горя

      И раздавила всех, кто рядом был случайно!

      В смертельном ужасе рукав я оторвала

      И крикнула: «О, люди! Я случайно!

      Я