БУР ВТОРОЙ. В темечко – бац!

      ЛИФ. Пусть так. Но, надеюсь, что итальянца варвары пристрелят быстрее.

      МАЛЕВ. Но-но-но!

      МАЯК. Ма-ма-ма-ма!

      ЛИФ. Что?

      МАЯК (неожиданно скромно). Мама.

      Все поворачиваются в сторону МАЯК. Пауза.

      Мама, знаете, ужасно стыдится всех этих моих оранжевых кофт, голой шеи… (ЛИФ.) Ты видел, Бенедикт, да? Купил материи такой расцветки, что у самого чуть глаза не вытекли. Говорю маме "сшей, мама, рубаху", а она ни слова. Знает, что ей будет невыносимо от того, что сшила ее. Но садится и шьет. Любовь, вот ведь что.

      ЛИФ. А причем тут ваша мама?

      МАЯК (обиженно). Да при том, что я ведь и не объясняю ей, зачем мне вся эта цветастая размазня. Что у меня? Вкуса, что ли нет? Или я пижон какой?

      БУР ВТОРОЙ (приблатнено). Фраер.

      МАЯК. Потому что мама и так знает. (Ревет, подобно волу, в пустоту.) А ну обратить внимание! Я вас всех выведу! Изведу чернил, чернь!

      МАЯК. плачет. Натурально из носа течет. Пауза. КУЛЬ., ЛИФ., БУР ПЕРВЫЙ, находясь ближе, пытаются добраться до МАЯК., чтобы помочь ему привести себя в порядок. Но двигаться в фигурах нет почти никакой возможности и получается никудышно и танцевально.

      КУЛЬ (глядя по сторонам). Д… да помогите же ему!

      Спешно выходит ЧЕЛОВЕК В ЦИВИЛЬНОМ, достает на ходу носовой платок, вытирает МАЯК. лицо, МАЯК. сморкается в платок.

      ЧЕЛОВЕК В ЦИВИЛЬНОМ (шепотом). Ну все, все, еще чуть-чуть и домой. Все, все…

      ЧЕЛОВЕК В ЦИВИЛЬНОМ уходит.

      БУР ПЕРВЫЙ. Да ладно тебе, Володь.

      БУР ВТОРОЙ. Владимир Владимирович, на вас люди смотрят. Весь мир, так сказать, дрожит.

      БУР ПЕРВЫЙ. Володичка, у-сю-сю, лови краба. (Тянет пятерню.)

      МАЯК. (насупившись). Да что вы меня всё как мальчишку сюсюкаете?! Всё, баста! Справлю фрак, лайковые перчатки, стану буржуа и сплевывать извинительно прямо в морды сермяжные. (Сплевывает.)

      БУР ВТОРОЙ. Не быть тебе, Володенька, буржуа. Быть тебе разве что пролетарской агиткой. Красной от интимных любезностей, что твоя барышня.

      МАЯК. Не трожь! Не трожь! В морду – на!

      Пытается дотянуться, но, разумеется, не получается.

      КУЛЬ. Вот вы, Николай, интеллигентный человек из уважаемой, известной на всю Россию семьи. А ведете себя как извозчик в кабаке. Ну что вы? На выставке что ли? Здесь-то вы перед кем ярмарничаете?

      БУР ПЕРВЫЙ. Да не было у нас никакой семьи на всю Россию…

      КУЛЬ. Вот и помолчи, Полифем Полифемыч!

      БУР ВТОРОЙ. Да что вы нас все хутором попрекаете? Что за большебратство такое?! Вы, конечно, известный меценат и радетель, Николай Иванович, но и мы не в грязи валялись!

      КУЛЬ (примирительно). Ну, будет, будет.

      МАЛЕВ. И все же итальянца подобает встретить как положено, с русским гостеприимством, с хлебом солью…

      ЛИФ. Давеча на кровать лег и вижу человек идет по снегу, лошадь под уздцы ведет. Хромает лошадь – околелая. И сам человек, в тряпье бабское замотанный поверх