Кочубей. Аркадий Первенцев
Читать онлайн книгу.уклончиво произнес Мусса и, помолчав, добавил: – Может, он злой, ханоко, может – добрый… откуда знает Мусса?..
– Черкесский народ еще не имел добра и правды от Гирея. Черкесский народ может просить его: «Иди, ханоко, умри, а потом мы тебя полюбим», – сказал черкес, говоривший о Джиганасе.
Собеседники одобрительно зашумели. Скрипнула дверь. Из дома упал свет. Комиссар приподнялся. Кочубей? Нет, Ахмет. Комиссар опустился на завалинку и начал свертывать папироску. Он крякнул, зажег спичку, прикурил и держал спичку, пока она не догорела и не прижгла ему пальцы. Черкесы, не обратив на комиссара внимания, все разом заговорили с Ахметом.
Ахмет остановил галдеж:
– Одна половина сердца там, другая половина сердца здесь, одно ухо кричит, другое пищит, как можно понять? Говори ты, Айса.
Айса говорил быстро и отрывисто, иногда прерываемый возгласами Муссы.
– Кто мог знать, что ты, Мусса, из аула Улляп, глупый, как барашка, – выслушав Айсу, сказал Ахмет и решительно заявил: – Газават-зао ведет великий пши Кочубей, а пши Кочубей идет по законам Ленина. Понял, глупый Мусса из аула Улляп?
– Кто такое Ленин? – процедил Мусса.
Ахмет вспылил:
– Ленин родился от солнца и луны. Ленин рода курейшипов, и все знают это, а откуда Султан-Гирей – никто не знает.
– Ханоко из рода курейшипов, а курейшипы – род пророка, – раздраженно сказал Мусса.
– Откуда ты знаешь, Мусса? – ехидно задал вопрос Айса. – Ханоко сам тебе сказал? Почему ты его любишь?
– Похожий похожего любит, – изрек горец из Джиганаса. – Растет дуб один, а корней много.
Резкий голос Ахмета выделился из общего шума:
– Ханоко умрет, а Ленин будет жить. Ханоко выроют шакалы, и кто будет знать, где его кости? А Ленин всегда будет ходить в белой-белой, как горный снег, черкеске, и будет стоять Ленин, как Эльбрус, и светить днем, как солнце, а ночью – как луна. Все будут знать Ленина, а кто будет знать ханоко, кто?.. Молчишь, Мусса?
Глава XI
Шла долгая и упорная борьба. Держала бригада Кочубея район по реке Невинке до станицы Георгиевской, хуторов Рощинских, Воровсколесской станицы и Сычевого кряжа. Впереди фронта огромное Баталпашинское плато – десятки тысяч десятин сенокосных угодий. Против бригады стоял генерал Шкуро. Состязались на фронте казак Кочубей Иван и бывший его начальник полковник Шкуро Андрей Григорьевич. Вправо, до самой Невинномысской, бродили кочубеевские разъезды.
Степные Суркули надолго стали резиденцией Кочубея. Небольшой дом, с глухой стенкой на улице, – штаб бригады. Начальник штаба, покусывая длинный вороной ус, добросовестно изучал карту.
С тобою я привык мечтать,
С тобою, ясною звездою… —
вполголоса напевал Рой, поворачивая карту, гремевшую, точно лист железа. Много муки пошло на ее склейку. Многоводная, расплываясь фиолетовыми волнами, извивалась Кубань. Реку нарисовал Рой, а подправил химическим карандашом Кочубей, начертив,