Я сердце оставил в далеких горах…. Владимир Буркин
Читать онлайн книгу.
спор.
– Откуда ты знаешь, что Раф теряет миллион? – спросил Николай.
– Я работаю в структуре, где информация имеет главное значение. Я научился ее добывать. По крайней мере, необходимую мне. Ты в этом деле, конечно, пешка, которая может поставить мат черному королю. Если играешь в шахматы, то ты должен знать, что делают с такой пешкой черные фигуры.
– Да мне все равно, что со мной будет. – Вяло ответил Николай.
– Тебе все равно, а мне – нет. Ты мой друг.
– И что теперь делать?
– Лучше всего тебе выйти из этой игры, но я боюсь, что это будет трудно сделать.
– Почему? – удивился Николай.
– У спорящих сложные финансовые отношения, и эти отношения вступили в стадию спора, когда повернуть обратно уже трудно. Деньги, которые Раф должен был вернуть Ахмеду, запущены в дело. Тебе про их дела лучше не знать.
В офисе секретарша предварительно позвонила Ахмеду, а потом через двойную дверь пропустила их в длинный кабинет с итальянской мебелью. За вершиной Т – образного стола, освещенного настольной лампой, сидел Ахмед и, увидев вошедших, он встал, обошел свой стол-приставку, усадил гостей и сел рядом с ними, дав указание секретарше принести кофе и чай. Пока Ахмед со Славой обменивались визитками и комплиментами, секретарша принесла три маленьких чашечки с кофе, чайник с зеленым чаем и три пиалы.
– Я так много о вас слышал. – Говорил Ахмед, разливая чай, и подавая гостям. – Вы такой известный адвокат. Я все хотел с вами познакомиться, но не было хорошего случая.
– Со мной не всегда знакомятся по хорошему случаю, – засмеялся Семенов. – Я о вас тоже много слышал. Так что будем вместе работать. Медведев мой давнишний друг и сейчас я представляю его интересы в деле, в успехе которого лично вы сильно заинтересованы.
– Да, да. – Ответил Ахмад. – Очень приятно, что вы оказались друзьями.
Семенов достал из портфеля тетрадь, ворох листов с напечатанным на нем договором, и они углубились в обсуждения, которые если и затрагивали Медведева непосредственно, но сейчас его мало волновали. Он к ним не особенно прислушивался. Он прислушивался к себе. Раньше в мозгу оставалась только одна не атрофированная извилина, с единственной мыслью: «Чего бы выпить»? и все его устройство, состоящее из тела, внутренних органов, рук и ног предназначалось всецело для реализации этой мысли. Резкий запах в гараже в то памятное утро подействовал, как хороший нашатырный спирт и мозг стал выходить из болезни и наполняться мыслями. Его удивляло, что абсолютно исчезла тяга к алкоголю, и при одном воспоминании о нем желудок пронзала острая боль и горло схватывало тяжелое удушье. Однако сам Николай оставался безразличным ко всему окружающему. Ничего его не радовало и не волновало. Наоборот, все раздражало и ему хотелось залезть в какую-нибудь нору и не вылезать оттуда, не шевелиться, ничего не делать. Просто лежать, лежать, лежать. Заткнув