«Пойду и я напоследок ознакомлюсь» – отважилась старуха, вставая с места. Спотыкаясь о распахнувшийся, болтающийся под ногами рот, она наощупь пробиралась по салону. Рванув на себя дверь водительской кабины, старуха отшатнулась:

      – Вот те на!

      На пустом сидении водительского кресла, обтянутого заводским целлофаном, не было даже сколь-нибудь заметной вмятины или продавленности.

      – Иде же ты, миленький? – вопрошала старуха, поднимая с пола безвольный рот. – Мы же так в тебя верили!

      Медленно оседая на пол, старуха завыла.

      Сергей Павлов

      Печево

      А зовут меня Достослад Неспростатович, следователь прокулатуры, вот кто я. И пришло ко мне дело, сижу расследую. Яишницу, конечно, кушаю, и молочком горячим со сливочным-то маслицем припиваю. Один сижу, а никто мне и не нужен. Следователь я знатный, и штаны у меня новые, кремовые. Вот так вот сейчас ножку выставлю в проход, чтоб лучше видно.

      Здесь-то, на полу, как раз у моей ножки, и расположено покойное тело. Судя по всему – девушка. Голая судя по всему.

      Вот, чем хорош кремовый цвет? А он так мягонько как будто намекает на обаятельную мою интеллигентность. Да, и доброту ещё. И важность. Важность следствию важна. А я, так самый важный во всей прокулатуре следователь. А стульчик тут какой-то узковатый, ну да ладно. Идёт мне очень кремовый, и с кожей сочетается чудесно.

      Да. Кожица моя, скорлупка. Дотронуться-то жалко. А я дотронусь. Гладкая кожа на щёчке. Вот смотришь в зеркало на кожу на свою, подолгу смотришь. Оттенком желтовата, но с сереньким чуть-чуть. Такой, представьте, цвет: от бледно-золотистого стремится к лёгкому слоновому, но не доходит до него. Да, не доходит. Вот какая кожа у меня!

      И рядом с этой кожею покойница лежит. Ну, что ж поделать? Сейчас расследую я это дело. Да, да, расследую в два счёта.

      Добавочку мне принесли, хо-хо! Не помню, говорил ли вам: сижу-то я в ресторане. Поскольку, где случилось дело, там следователю положено и сидеть.

      Вот, масло расползается уже по молоку такою дивной плёночкой волнистой. Растёт кружочек жёлтенький, как будто солнышко встаёт. А следователь я красивый очень, поэтому люблю любую красоту. Слова красивые люблю, поэтому красиво изъясняюсь. А вы, наверное, заметили.

      Так вот, в проходе и немного под столом, покойница лежит. Нет, лучше так сказать: под сенью моего стола лежит она, нагая. Ха-ха-ха.

      Всех-то свидетелей я прогнал, одну только повариху оставил. Марией зовут. Она мне и подносит. А всем известно – следователь я знатный. Потому и потёр запись видеонаблюдения. И личные