На следующий день – день переезда – с утра зарядил дождь. Не ливень. Не гроза с громом и молниями. Обычный нудный дождь. Было ветрено и противно, и ехать пришлось медленно.

      Когда мы въехали на нашу новую улицу, небо совсем потемнело, как будто наступил вечер. Густые деревья затеняли и без того тусклый свет пасмурного дня.

      – Сбавь скорость, Джек, – встревожилась мама. – Смотри, какая скользкая дорога.

      Но папа хотел добраться до дома раньше грузовика, на котором везли наши вещи.

      – За ними глаз нужен. Иначе они побросают все как попало, потом не разберешься, – объяснил он.

      Джош, как обычно, был в своем репертуаре. Сначала он захотел пить. Он ныл, наверное, минут двадцать. Ничего не добившись, он принялся ныть, что умирает от голода.

      Однако никто не бросился кормить бедного голодного мальчика. Это был чистый каприз. Перед дорогой мы плотно позавтракали.

      Джошу просто хотелось внимания. Его бесит, если в присутствии его драгоценной особы кто-то занимается своими делами, не обращая на него никакого внимания. Я пыталась расшевелить его рассказами о новом доме. О том, какой он большой, и как там внутри интересно и здорово. Ведь Джош видел дом только снаружи!

      Но брат упорно не желал поддерживать разговор. Он принялся возиться с Пити и так замучил несчастного пса, что тот, бедный, не знал, куда деться. Папа даже прикрикнул на Джоша, чтобы он оставил собаку в покое.

      – Давайте постараемся не раздражать друг друга, – предложила мама.

      Папа рассмеялся.

      – Дельная мысль, дорогая.

      – Прекрати надо мной насмехаться! – раздраженно воскликнула мама.

      Родители стали бурно выяснять, кто из них больше устал от всех этих сборов. Пити поднялся на задние лапы, положив передние на спинку сиденья, и уставился в заднее стекло. И вдруг протяжно завыл.

      – Да уймите вы этого пса наконец! – взвилась мама.

      Я взяла Пити на руки, но он вырвался и снова завыл, глядя в заднее стекло.

      – Он никогда раньше не выл в машине, – заметила я.

      – Сделайте с ним что-нибудь! – не унималась мама. – Это же невыносимо!

      Я потянула Пити за задние лапы, чтобы оттащить от окна. Но теперь Джош начал тихо подвывать. Мама обернулась к нему, и ее гневный взгляд не сулил ничего хорошего. Однако Джош продолжал выть. И был ужасно собой доволен. Наверное, думал, что это очень смешно.

      Наконец мы свернули на подъездную дорожку к дому. Шины противно заскрипели на мокром гравии. Дождь барабанил по крыше машины.

      – Ну вот мы и дома! – сказала мама. – Дом, долгожданный дом!

      Я