Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны. Николай Черкашин
Читать онлайн книгу.
же вахтенный офицер, командир второй боевой смены. И тут же спустился вниз ко мне, под “козырек”– самое защищенное от стихии место на мостике, с иллюминаторами для обзора носового сектора. Но обзор ограниченный. Поэтому мы правим вахту “на заборе” – на площадке 1,5 м выше, возвышаясь над всей лодкой выше пояса, с секторами обзора горизонта и воздуха 360 градусов.
– Горизонт чист!..
– Горизонт чист, – скороговоркой сдавал вахту Юра, – погода дрянь, ветер 280 градусов, 12 метров в секунду, волна 5—6 метров, облачность 10 баллов, видимость 7 миль. Указания на вахту – новых нет. Остальное ты знаешь.
– Принято, – отвечаю я.
– Давай, докладывайся! – торопил Юра. Он, несмотря на химкомплект, промок насквозь, промерз, и его ждали заслуженный ужин и отдых.
Я взобрался на “забор”. Привязался – влез в петлю из прочного конца и затянул ее на груди (потом для этой цели на лодки стали выдавать монтажные пояса). Проверил, закрепился ли сигнальщик. Одновременно осмотрел горизонт и воздух, не упуская из поля зрения набегавшей волны.
Было еще светло, но плотность облаков такова, что невозможно было определить, где солнце. Серое небо, серое море – не то. И свинцовое – не то. Неприветливое – слабо. Враждебное? Точнее…
Волны высотой 5—6 метров, как оценил их Юрка, мне показались “выше сельсовета”. Высота глаза наблюдателя на ПЛ – 7,5 мет-ра. И когда лодка при длине волны около 100 метров (длина лодки – 91 метр) ритмично через 5—7 секунд то поднимается на гребень, и тогда волна кажется не более пяти метров, но когда опустится в подошву, тогда да – высота волны резко вырастает. Но вот лодка, почему-то задержавшись на гребне, вдруг как рухнет под подошву следующей волны и на нас стремительно набегает шипящая стена воды. Я кричу сигнальщику:
– Берегись!
Мы нагибаемся, поворачиваемся боком, руки в мертвой хватке на конструкциях мостика, дыхание затаено, глаза закрыты – стена бьет тебя всего сразу, крутит, рвет, кромсает и сходит назад. Ты плюешься, кашляешь, харкаешь, естественно, материшься… На запрос снизу: “Как вы там?” – отвечаешь: “Нормально!“ Потом приходишь в себя и шаришь глазами по горизонту и воздуху…
Никого? Слава богу, никого…
Но такое купание случается не через 5—7 секунд, а пореже – через 5—7 минут. И я, освоившись на мостике, нажимаю тангенту “Нерпы” – внутрикорабельной связи:
– Внизу! Подключить командира! Товарищ командир, старший лейтенант Шеховец вахту принял исправно!
– Меняйтесь!
У командира нет вопросов— он после ужина уже поднимался наверх для перекура.
Кокорев, дождавшись переката девятого вала, чтобы не оказаться в роли поршня под многотонным водяным столбом, исчез в шахте люка. Погода не располагала к выходу наверх для перекура, и, кроме нас с сигнальщиком, на мостике не было никого. Мы стояли с ним друг против друга, по диагонали, непрерывно осматривая: я – носовую полусферу, он – кормовую. Если полностью нас накрывало сравнительно редко, то ведро-другое холодного крутого