В дверь номера постучали.

      – Войдите, – чуть помедлив, недовольно отозвалась Анна. Она только что приняла душ и охотно легла бы в постель, но понимала, что до ночи ей покоя все равно не дадут, под тем или иным предлогом.

      Вошел Станислав. Он переоделся, теперь вместо костюма, в котором он встречал ее в аэропорту, на нем были джинсы и рубашка в крупную клетку. Он напоминал лихого ковбоя из американских вестернов, сменившего лошадь и прерии на автомобиль и городские улицы, но не изменившего своим привычкам и манере держаться. Этакий эталонный киношный герой, с легким раздражением подумала Анна, не хватает только кольта, шляпы и сигары в зубах – и вылитый Клинт Иствуд в молодости. Лишь теперь она смогла внимательно рассмотреть Станислава. Крупные черты лица. Пристальный взгляд. Мощные шея и плечи. По-настоящему привлекателен той мужской красотой, которая так нравится женщинам. И к которой сама она равнодушна, так как давно уже перестала чувствовать себя женщиной. По меньшей мере, год, с тех пор как один за другим, с разницей в несколько месяцев, умерли ее отец, которого она любила, и ее Учитель, которого она боготворила. Именно так, с большой буквы – Учитель, потому что это именно он научил ее всему, что она знает и умеет в своей профессии, и еще многому другому…

      Поймав себя на мыслях, ради избавления от которых она сюда и приехала, Анна рассердилась, как всегда, на саму себя и потому излила раздражение на того, кто попал ей под руку.

      – Ну что, будем знакомиться? – вызывающе улыбнулась она. – Как принято в вашем театре: ложиться в постель до спектакля или отмечать этим удачную премьеру?

      – Говорят, что любовники в жизни не могут хорошо сыграть любовников на сцене, – не выказав ни обиды, ни удивления, ответил Станислав. – Так что предлагаю обойтись без этого. А вообще-то, я принес вам снотворное, как обещал. Извините, если не вовремя.

      Он положил на столик, стоящий у окна, пачку таблеток и повернулся, чтобы уйти. Анна смутилась и окликнула его:

      – Постойте!

      Он остановился, взглянул на нее. Она смотрела в его темные, с искорками зрачков, глаза, напомнившие ей почему-то ночное звездное небо, и думала: он действительно Станислав, а не какой-то там Стас.

      – Вы же видите, мне стыдно, – сказала она. – Будьте мужчиной, не заставляйте меня мучиться угрызениями совести. Лучше садитесь в это кресло, рядом со мной, и рассказывайте.

      – О чем? – теперь удивился он.

      – О спектакле,