Мир и война в жизни нашей семьи. Л. Г. Зубкова
Читать онлайн книгу.
раз в большую перемену мы обнаружили, что тряпка для стирания мела с доски – какая-то старая, рваная мужская рубашка. Мы стали ее кидать друг в друга и даже примерять, а затем надумали нарисовать на доске голого мужчину во весь рост со всеми конечностями и растянули рукава вдоль рук. Подол рубашки закрыл тело почти до колен. Подняв подол, можно было рассмотреть непристойную часть тела.
Рукава рубашки были закреплены щепками в продольную щель доски.
Большая перемена – большая, мы поели, побаловались у доски, а затем убежали на улицу побегать. Прозвучал звонок, мы пошли в класс. Мы, деревенские, вошли в класс последними. Учительница уже сидела за столом, и все ученики, кроме нас, за партами. Когда закрылась за последним дверь, учительница, посмотрев через очки в журнал, вызвала к доске ученицу решать задачи.
Дело было весной, солнце светит в окно, по стенам и доске играют зайчики.
Лена сдернула тряпку, солнце отсвечивает, и она на доске ничего не видит, а ученики, когда увидели на доске нарисованного голого человека, оживились, засмеялись, а затем стали махать Лене, чтобы она скорее стерла, но она не поймет, в чем дело, потому что солнце отсвечивает и она на доске ничего не видит.
Александра Ивановна подняла голову от журнала:
– В чем дело?
И видя, что весь класс заострил внимание на доске, обернулась и увидела изображение на доске.
Александра Ивановна вспыхнула. Покраснела. Встала, сказала: «Это хулиганство». И вышла из класса. Затем в класс пришел директор. Пытался выяснить, кто это сделал.
В классе – гробовое молчание. Никто не признался, никто не выдал. В этот день мы не учились. На следующий день нас опять прорабатывали, но ничего не узнали. После этого у нас уже хулиганских выходок не было. Мы повзрослели.
Учеба продолжалась. Мы набирались ума-разума. Как говорили в то время, грызли гранит науки. Говорили, что это выражение Троцкого.
В то время, а вернее, еще при жизни Ленина, чаще всего упоминались среди политических деятелей Ленин, Троцкий. Даже ходила такая присказка: «Ленин, Троцкий и поляк танцевали краковяк» (поляк – это, оказывается, был Дзержинский).
Один раз нас, всю группу, повели в контору РНС. Приезжал председатель Совета народных комиссаров Рыков Алексей Иванович!
Мы были выстроены в один ряд на первом этаже в коридоре конторы, и вот идет группа людей, в середине небольшой человек с бородкой клинышком. Мы хором произносили: «Да здравствует старая гвардия большевиков!».
Мы друг другу давали прозвища, каждого как-то дразнили. Вася Чапыгин у нас был самый умный, лучше всех учился, мы его дразнили «Председатель СНК».
Костю Клопова почему-то называли «Бунз». Костя парень красивый. Одевался всегда лучше всех нас. Мать в нем души не чаяла: «Костенька, Костенька». Для черчения ему мать первому купила чертежную доску и готовальню. Он был насмешник.
И меня прозвал «Протопоп с веревочкой». Я тетради носил в папке. Папка была изделием какой-то частной фирмы.