Я вспомнил про дядю Валеру, о котором, как о добром и отзывчивом человеке, даже своём друге, мне не раз рассказывала Лёля. Но я не знал его в лицо. Мне пришлось проследить за Лёлиной мамой, тогда я его увидел: небольшой, светловолосый и весь какой-то светлолицый, он совсем не производил впечатления мужчины, способного покорить такую красивую женщину, как Юлия Александровна.

      У него оказалась кофейная «шестёрка», я запомнил номер и в следующий раз, когда он подъехал к их дому один, а это произошло только через несколько дней, потому что они жили отдельно от Лёли и её бабушки, так что я измаялся в своей «засаде» – сломанной телефонной будке, через дорогу от Лёлиного дома.

      – Дядя Валера! – я побежал со всех ног, увидев его одного, и понимая, что обращаться так к незнакомому молодому человеку ужасно глупо. Но как ещё я его назову, «товарищ Валерий»? Зато он сразу понял, кто я такой. Вблизи он, сероглазый, светловолосый, нос-уточкой, показался мне ещё более обыкновенным и даже невзрачным, чем издали, пока не улыбнулся.

      Улыбка у него… не знаю, какая-то лучезарная: глаза загорелись чудесным светом, и весь он преобразился, будто осветившись изнутри и излучая свой свет на меня. За это его, наверное, и любит Лёлина мама, подумал я…

      – Ты… Лёня? – спросил дядя Валера, оглядев меня.

      – Да. Извините, за…

      – Да ладно тебе. Ты чего тут? Лёля уехала и ты, говорят, учиться едешь.

      – Не еду. Вы не знаете, где Лёля?

      Он долго смотрел на меня.

      – Написать хочешь? – чуть прищурившись, спросил он.

      – Нет, я… хочу… Поехать к ней… За ней… – чёрт, я не знаю, как правильно…

      – Неужели поедешь? – он разглядывал внимательно моё лицо, будто хочет прочесть меня. Потом весёлые почти насмешливые искорки зажглись в его прозрачных глазах. – Что, и деньги есть?

      – Есть деньги… – соврал я, –