Любовь – культурная надстройка на половом инстинкте, направленном на существование и размножение вида. Да, именно так – если ты ученый сухарь. Потому что любовь – это нечто, что чувствуешь, но объяснить не можешь.

      Ох, как чувствуешь…

      Чертовы домофоны. Чтоб их, в бога душу мать в пекло через задницу, и много других случайно вырвавшихся нехороших слов. Кирилл гордится великим и могучим, но сейчас хочет орать обыденным обидным.

      Открывать подъездную дверь никто не желает.

      – Пожалуйста! – умоляет он. – Это срочно!

      Смилостивилась одна старушка с самого верхнего, долгие ей лета. Щелчок запора слышен и снаружи. Зуммер. Кирилл ныряет внутрь.

      Пусть сначала пятый. На нужную сторону выходят две квартиры. Кирилл начинает с ближней.

      Сердце выпрыгивает. Дзинь-дзинь! Тишина. Еще раз: дзинь-дзинь! То же самое. Вот тебе и суббота.

      Он перелетает к другой двери. Здесь ждет удача.

      – Простите… – он склоняется к образовавшейся щели. – Вчера кто-то снял на телефон машину у соседнего подъезда. Не подскажете…

      – Нет. – С резким стуком щель схлопывается.

      Нервы. Кулаки побелели. Костяшки пальцев хотят наружу.

      Ноги несут вверх.

      Шестой, справа. Кнопка, пиликанье, шаги.

      – Скажите…

      – Вы кто?

      – Сосед из другого подъезда. Можно один вопрос?

      – Если быстро.

      – Вчера…

      – Вчера нас не было дома. Извините.

      Слева. «Дрррр», – словно не звонок, а магазинная сигнализация. Зато хорошо слышно. Затемнение в глазке – кто-то смотрит и не спешит отворять.

      «Дррр», – еще раз.

      – Откройте, пожалуйста. – Кирилл дрожит от нетерпения. – Я не уйду, пока не поговорю. Всего один вопрос…

      То ли похожая на угрозу просьба почему-то срабатывает, то ли там просто долго раскочегариваются. Скрип отворяемой двери ласкает уши.

      – Скажите…

      Бум!

      На Кирилла наваливается темнота.

      – – – – – – -