Екатерина Великая. Греческий прожект. София Волгина
Читать онлайн книгу.
удалиться.
Записки императрицы:
30-го октября в ущелье между укреплением Григориполисом и Малой Кабарды произошло безрезультатное сражение между русскими и отрядами шейха Мансура, а второго ноября его отряд черкесов и других народностей из двадцати тысяч человек у села Татартуп напал на отряд под командованием полковника Лариона Тимофеевича Нагеля и был разбит.
Екатерина обожала свою камер-юнгферу Марию Саввишну Перекусихину. Токмо на ее плече, она могла облегчить свою печаль потоками слез, зная, что чистая помыслами Саввишна, искренне пожалеет, поможет советом, утрет слезы и никогда не осудит. Она ни в какую не желала выходить замуж и Екатерина, как-то в день ее рождения подарила, обрадованной подруге, свой, усыпанный брильянтами, миниатюрный портрет со словами:
– Вот тебе жених, коий никогда тебе не изменит.
Добрая Мария Саввишна часто приговаривала: «кто любит Бога, добра получит много». Мудрая, она не всегда говорила, что знала, но всегда знала, что говорила. Пожалуй, благодаря ей, Екатерина поняла, что многознание, ум и мудрость – разные вещи. Марья Саввишна помогла ей стать мудрее своего ума. Иметь таковую подругу – Божье благословенье! Все Саввишну уважали и любили. Однако, некоторые, понятно, изрядно завидовали ее близости с самой императрицей. Среди них, не удивительно, была и Дашкова Екатерина Романовна, недолюбливающая всех тех, кто был ближе к Екатерине, нежели она сама.
Однажды, Екатерине пришлось, средь бела дня, прилечь из-за жестокой головной боли и заснуть. Проснулась она через некоторое время, разбуженная, придушенными, но возбужденными голосами Протасовой и Перекусихиной. В пылу разговора, наверное, они забыли, что дверь в ее спальню чуть приоткрыта. Екатерина видела Марию Саввишну, сидящую лицом к двери.
– Ты ее привечаешь, даже любишь, – возбужденно пеняла ей Анна Степановна, – а сия Дашкова злословила даже по поводу твоего всегда детского выражения лица! Злорадствует, что ты заглядываешь в рот каждому сановнику, каждому чину. И толку от тебя императрице никакого. Она, по словам княгини, тебя терпит. И семьи у тебя нет, ни мужа, ни детей, ни племянников…
Послышался тонкий, беспомощный голос Марии Саввишны: – Как же никого нет? А брат мой, Аркадий? Все, что могу я для него делаю. Государыня-матушка его облагодетельствовала по моей слезной просьбе. Государыня, сама знаешь, благоволит ко мне, понеже я ее люблю пуще жизни. И не поверю я, что Екатерина Романовна изволит таковое обо мне молвить. Я ведаю, она острая на язык, но в ней много доброты и порядочности…
Теперь ее загородила собой Королева. Екатерина видела ее спину и руки в боки. Ее насмешливый голос выговаривал подруге:
– Вот-вот, она и сказывает, что вы, любезная моя, Саввиш-на, токмо и делаете, что протежируете брата и его дочь. Дескать, кабы не ты, Марья Саввишна, так не видать Ардалиону Турсункову, мужу вашей племянницы, места обер-гофмейстера императорского двора Протасова отошла, и Екатерина паки увидела Саввишну. Ее кристально чистые, честные глаза смотрели на Протасову