Это случилось, когда Рик впервые заговорил. Он заговорил так внезапно, что Лона перепугалась. Даже не решилась посоветоваться со старостой. В следующий выходной она сняла со своих накоплений пять кредитов (всё равно мужчины, который выбранил бы её за то, что она растранжирила своё скромное приданое, на горизонте не просматривалось) и отвезла Рика в город к врачу. Имя и адрес были написаны на клочке бумаги, тем не менее ей потребовалось два часа кошмарных блужданий среди мощных колонн, возносящих к солнцу Верхний город, чтобы найти нужное здание.

      Лона настояла на приёме, и врач, вооружившись странными инструментами, проделал над Риком все мыслимые и немыслимые процедуры. Затем поместил его между двумя металлическими штуковинами, сразу засиявшими, будто кыртовые светлячки в полночь. Лона вскочила и принялась хватать врача за руки, требуя немедленно прекратить. Он вызвал двоих мужчин, и те выволокли брыкающуюся Лону за дверь.

      Полчаса спустя врач сам вышел к ней. Он хмурился. Лона чувствовала себя неуютно, ведь врач был из нобилей, пусть и держал кабинет в Нижнем городе и смотрел на неё мягко, даже ласково. Вытерев руки маленьким полотенцем, он швырнул его в мусорное ведро, хотя, на её взгляд, полотенце было совершенно чистым.

      – Когда именно ты обнаружила этого человека?

      Лона рассказала ему, как было дело, стараясь не сболтнуть лишнего и не упомянуть ни старосту, ни патруль.

      – То есть ты ничего о нём не знаешь?

      – О его прошлой жизни? Ничего. – Она помотала головой.

      – Этого человека подвергли психозондированию. Ты понимаешь, что это такое?

      Она хотела опять покачать головой, потом произнесла свистящим шёпотом:

      – Это то, что делают с сумасшедшими, да, доктор?

      – И с преступниками. С помощью психозондирования им меняют образ мыслей. Ради их же блага. Оздоравливают разум или лишают того, что заставляет красть и убивать. Ты меня понимаешь?

      Да, Лона понимала. Покраснев до корней волос, она сказала:

      – Рик никогда ничего не крал. И он даже мухи не обидит.

      Похоже, врач удивился:

      – Так ты зовёшь его Риком? Послушай, что я скажу. Тебе неизвестно о том, каким он был прежде. И состояние его разума не позволяет об этом судить. Зондирование было глубоким и грубым. Не могу сказать, какая часть разума стёрта навсегда, а какая пострадала от шока и может со временем возвратиться. Некая грань его натуры может вернуться так же, как вернулась речь, вот о чём я толкую. Парня следует поместить под наблюдение.

      – Нет-нет, он останется со мной. Я хорошо за ним ухаживаю.

      Врач вновь нахмурился, затем его голос сделался проникновеннее:

      – Я ведь о тебе беспокоюсь, девочка. Кто знает, весь ли порок удалили из его головы? Этот человек