Варя медленно открыла глаза, и обвела взглядом больничную палату. Все красиво и аккуратно. Около нее стоял врач и что-то писал, нахмурив лохматые брови, точь-в-точь как у Леонида Ильича.

      Врач представился, но Варя тут же забыла его имя.

      – Мне надо позвонить. Маме с папой. Они волнуются, наверное.

      – Не беспокойся, мы им уже сообщили.

      – Спасибо.

      Варя и правда немного успокоилась, хотя, как и прежде, мало что понимала. В голове была путаница, и острое ощущение чего-то плохого.

      – Что они сказали? Родители? Кто с ними говорил? Они ведь ни по-испански, ни по-английски не говорят.

      – У нас здесь целый штаб психологов, которые работают с родственниками, сообщая им радостные и печальные новости.

      Варя сняла резинку с волос, обдумывая свой следующий вопрос. И замерла. В полном и абсолютном ужасе. В таком только просыпаются ночью с сильным сердцебиением и влажными ладонями, и не могут потом заснуть как минимум до утра, вспоминая и прокручивая снова и снова детали кошмара. На лице Вари моментально выступил пот. Это были не ее волосы. Ее волосы средненькой длины, и такого тускло – пегого цвета. Вернее, трех цветов: очень красивого пшеничного, потом сенно-желтого, и чуть буроватого. Она резко ногами сдернула одеяло и стеклянным взглядом уставилась на изнуренное худощавое тело, облаченное в больничную сорочку. Живот не заграждал вид на ноги, а впадал так, что по бокам торчали косточки. И ноги – не пухлые которкие дудочки, а длинные и стройные, переходящие в аккуратные ступни с ярко-бордовым, идеальным маникюром.

      Варя закрыла глаза и, положив ладонь на готовое выскочить из груди сердце, снова открыла их.

      Дрожащей рукой она еще раз провела по волосам. Они были гладкими, длинными. Слишком длинными. И черными…Неужели…Неужели она была в коме так долго. Это объясняет истощение. Боже, наверное, ее вид был столь удручающим, что ей покрасили волосы? Они, наверное практикуют это в европейских больницах. Варя сглотнула ком и приготовилась услышать кошмарные новости.

      – Какой…какой год сейчас? Какое число? – Сколько прекрасных лет своей жизни она потеряла?

      Врач оторвался от своих записей, и взглянул на нее сквозь лохматые брови.

      – В смысле, ты не знаешь?

      – Ответьте!

      – 2012, 18 Ноября. В чем дело? Ложись, лучше. Ты пережила настоящий кошмар. Но мы провели несколько тестов, и, кажется, ты даже царапин не получила.

      – Я не понимаю… Что, правда? Я не была в коме? – Задыхаясь произнесла Варя. –Дайте мне зеркало… Быстро дай мне зеркало! – Если врач с ней не церимонился и называл на «ты», то она тоже не станет. Ее всегда удивляло это в испанском языке. Слово «вы» у них существует, но пользуются они им в крайне редких случаях. Хотя сейчас ей было не до грамматики.

      – Да не волнуйтся ты о своей внешности. Великолепно выглядишь. Ни царапинки.