Утопия XIX века. Проекты рая. Эдвард Бульвер-Литтон
Читать онлайн книгу.
я питал в то время против рабочего класса, которого стачки заставляли отсрочивать мое супружеское счастье, без сомнения, придавало моим чувствам к нему еще большую враждебность.
Глава II
Тридцатое мая 1887 года пришлось в понедельник. В последней трети XIX столетия в этот день происходило одно из национальных празднеств, именно так называемое празднование Дня отличий, который чествовался в память солдат Северных Штатов, участвовавших в войне за сохранение союза Штатов. В этот день ветераны в сопровождении военных и гражданских властей с хором музыки во главе обыкновенно собирались на кладбищах и возлагали венки на могилы своих товарищей, павших в бою. Церемония эта была очень торжественная и трогательная. Старший брат Юдифи Бартлет пал на войне, и вся семья ее в День отличий обыкновенно посещала в Маунт-Обере место его упокоения.
Я попросил позволения отправиться с ними, и по возвращении в город под вечер остался обедать в семействе моей невесты.
После обеда в гостиной я взял вечернюю газету и прочел о новой стачке рабочих, которая, по всей вероятности, еще более должна была замедлить окончание моего злополучного дома. Помню ясно, как это рассердило меня, и я стал проклинать и рабочих вообще, и эти стачки в особенности в таких резких выражениях, насколько это допускалось в присутствии дам.
Собеседники вполне соглашались со мной, и замечаний, какие делались в последовавшем затем разговоре о безнравственном образе действий агитаторов, было столько, что этим господам они могли вполне все уши прожужжать. Все единодушно поддерживали мнение, что дела становятся все хуже и хуже с каждым днем и что едва ли можно предугадать, чем все это кончится.
– При этом ужаснее всего, – сказала миссис Бартлет, – что рабочие классы, кажется, одновременно во всем свете посходили с ума. В Европе даже еще хуже, чем здесь. Там бы я жить вообще не рискнула. Еще недавно я спрашивала мужа, куда нам придется переселиться, если совершатся те страхи, какими угрожают эти социалисты. Он сказал, что не знает теперь ни одной местности, где существовал бы прочный порядок вещей, за исключением разве Гренландии, Патагонии и Китайской империи.
– Эти китайцы очень хорошо знали, чего хотели, – прибавил кто-то, – когда отказались открыть доступ к себе западной цивилизации. Они лучше нас знали, к чему она должна привести. Они видели, что это не что иное, как замаскированный динамит.
Помню, как я отвел Юдифь в сторону и старался убедить ее, что было бы лучше повенчаться сейчас же, не дожидаясь окончания дома, и что мы даже могли бы провести в путешествии то время, какое потребуется на приведение в порядок нашего жилья. В тот вечер Юдифь была особенно хороша. Черное платье, надетое ею по случаю печального праздника, очень выгодно оттеняло ее прекрасный цвет лица. Вот и сейчас я мысленно вижу ее такой, как она была в тот вечер. При уходе моем она провожала меня в переднюю и я, по обыкновению, поцеловал ее на прощание. Ничем особенным