– Конечно, мы же соседи, – ответила киса и продолжила свой путь.

      Я eщё поплавал минут двадцать и направился к пристани. Только я вылез из воды, как получил чем-то увесистым прямо в ухо.

      Оглядевшись, я обнаружил, что это в меня врезалось погрызенное яблоко. Но ведь сейчас ещё не сезон, да и траектория падения какая-то странная. Будто бы его кто-то направлял.

      И действительно, в нескольких метрах от себя я заметил источник яблочного ускорения свободного падения – кота-аборигена. У него была порванная, вероятно, где-то в боях мочка уха и пара царапин на морде. Небольшой коричневый ошейник всё же выдавал в нём домашнего питомца, а не бродягу, как я уже успел подумать.

      – Сим..Сих… Сименон, – пытался выговорить непонятную околесицу местный.

      – Может Синемон? – предположил я.

      – Да, – обрадовался кот, но тут же насупился, увидев мою усмешку. – В общем, умник, она моя девушка. Сунешься к ней ещё раз…

      – Что-то она про тебя не рассказывала, – не стал я дослушивать соперника.

      – Я тебя предупредил, – угрожающе выгнул спину кошак и зашипел, как змея под прессом.

      – Да, конечно. Катись, – сказал я и жестом велел реке обрызгать его, так, самую малость. Она, конечно же, послушалась меня, потому что мы, котрусы, можем управлять водой, ну, по крайней мере, той, которую видим, и немножко окатила кота приятной холодной водичкой. Только тот не оценил прелести водных процедур.

      Вот воплей-то было, когда мой визави, мокрый и злой, в спешке покидал территорию, которую я теперь считал своей. Правду говорят, что земные кошачьи не любят купаться… Надо будет учесть это на будущее.

      Глава шестая. Самый мёртвый цирк

      Этой же ночью после осмотра дома, дождавшись, когда все заснут, я решил воспользоваться Заклинанием Мерцающего Когтя.

      Когда меня перестало крутить и мотать в водовороте портала, я оказался в мрачном и безрадостном измерении. Первым, на что я обратил внимание, была гнетущая, давящая на уши тишина. Не слышно было ни голосов птиц, ни шелеста листьев, ни каких-либо иных звуков. А это всё точно должно было присутствовать, потому что я находился в лесу. Тёмном и мрачном, но всё же. Такое ощущение, будто какой-то великан накрыл эту землю огромным звуконепроницаемым куполом, отгородив её от окружающего мира.

      Небо было серым, затянутым темными грозовыми тучами. Оно уныло просвечивало через ветви и