Большая книга хирурга. Федор Углов
Читать онлайн книгу.
пишу сейчас об этом, думая, как важно воспитывать и развивать благородное чувство национальной гордости, любви ко всему родному, к лучшим народным традициям и обычаям в молодежи. В этом – преемственность отцов и детей, в этом залог вечной молодости нации.
…Среди раненых, которые после закрытия госпиталя дольше других оставались в нашей клинике, были те, у кого в легких сидели осколки. Вокруг осколка образовывался абсцесс, и мы понимали: вылечить можно, лишь удалив часть легкого. И другое понимали: мы к такому пока не готовы…
Именно к этому времени – в конце 1946 года – поступила в клинику Вера Игнатьева, которая нуждалась в большой и опасной операции – удалении части легкого. Тут мне приходится отослать читателей к первым страницам книги. Там, если помните, рассказывается про Веру Игнатьевну и про то, как я решился приступить к операциям, которые у нас в стране, если кто и пробовал делать, результаты получал неутешительные… Кому-то нужно было начинать! Тем более что проблема диктовалась самой жизнью. Ее ставили и продолжали ставить перед хирургом больные люди.
Правда, кое-кому это кажется странным и непонятным. Недавно рецензент Ю. Карелин, сам врач по образованию, в отзыве на мою рукопись так и написал: «Не потому же он занялся этой проблемой, что страдают люди от легочных болезней… Страданий и сейчас много, которые не лечатся хирургами…» Кстати, если быть точным, хирургом лечатся не страдания, а больные с их заболеваниями. Но суть тут не в точности словоупотребления, а в различии наших врачебных позиций. По мнению уважаемого рецензента, страдающие люди – это при разработке проблемы нечто второстепенное, не определяющее. Может быть, для кого и так… Для меня же, как я уже неоднократно подчеркивал в предыдущих главах, больной человек всегда был центральной, указующей фигурой. Только для его спасения шел я на освоение новых операций, если оказывалось, что в нашей стране такие больные не оперируются и никакой надежды у человека нет. Я не мог и не считал себя вправе беспомощно стоять у постели тех, кто обрекался на смерть из-за врачебного бессилия или неумения. В каждом случае проблема возникала передо мной не абстрактно, а конкретно – в образе определенного больного со своим именем, своей жизнью, своими горестями и надеждами.
Как уже рассказывал, подготовку к совершенно новой для себя операции начинал чисто теоретически – по отдельным статьям в наших и зарубежных журналах. Происходил, можно сказать, сбор золотых крупиц… Затем вел проработку техники операции на трупах и в эксперименте… А идя на саму операцию, отлично сознавал, что никто мне ни помочь, ни подсказать не сможет, я сам должен буду выпутываться из любого затруднительного положения.
Так, ради больных, которые к нам поступали и которых мы не знали, как надо лечить, я специально занялся изучением проблемы легочной патологии. А позже много труда потратил на разработку методики операций у людей, страдающих циррозом печени, слипчивым перикардитом и болезнями сердца.
Просматривая