Зубр. Даниил Гранин
Читать онлайн книгу.
вытащил из кобуры наган, рука его дрожала.
– Товарищи, помогите мне.
– Вы что, ранены? – спросил Мерзон.
Он покачал головой и сказал самым обыкновенным голосом:
– Пристрелите меня, пожалуйста.
– За что?.. Как так?.. Пойдемте.
– Не могу, – сказал он. – Сердце.
– Мы поведем, – сказал Саша.
– Нет. Сил нет… Не хочу.
Саша отступил.
– Есть приказ, – голос интенданта окреп. – Живым в плен не сдаваться, знаете?.. Документы я закопал.
– Мы вас понесем, – сказал я.
Саша смотрел на болотистый кочкарник, который тянулся невесть куда.
– Исполняйте, ополченцы, – сказал интендант с тоской.
Несколько раз в войну, в отчаянные минуты мне вспоминался этот интендант. Все лучше я понимал его тоску. Ведь был же полк, были офицеры, почему не выставили охранения, дозоров, как нас могли застать врасплох, почему мы могли разбежаться из-за нескольких паршивых мотоциклов? Почему мы так глупо воюем? Но тогда мы ничего не понимали.
– Едут, – сказал интендант, прислушиваясь. Ревели моторы, невдалеке была дорога, по ней ехала бронемашина.
– Ну, так как? – сказал интендант.
– Нет, – сказал Ермаков. – Сам управляйся, – и пошел прочь.
– Стой, – интендант поднял наган, направил на Ермакова. – Приказываю!
– В своих, значит, можешь, – сказал Трубников, – оно привычней, мать твою.
Хорошо, что выматерился. Нам стало легче. И мы пошли в лес. Так, чтобы солнце было справа, наш компас.
Самым трудным были болота. С трясинами, огромные, торфяные, непроходимые. Ермаков был такой грузный, что кочки не держали его. Надо было вытягивать его, тащили за ремень, протягивали жердину. Измученные, потом лежали в дурманном багульнике.
Молоко на траве
Нас осталось пятеро. Алимов, мы его звали Алим, еще хромал, раненный в ногу. Мы по очереди помогали ему идти. Оно было бы ничего, если бы Ермаков не проваливался. А путь наш лежал через болота, и мы часто останавливались и тащили Ермакова. Отобрали у него махорку, чтобы не промокла. Курили, заглушая аппетит.
– Это парадокс: ничего не жрет, а такая туша, – злился Мерзон. – Почему ты не худеешь?
– Бросьте вы меня, – ныл Ермаков. – Не могу я больше.
– Надо было сказать это раньше, тогда б мы тебя не тащили.
Лежать долго было нельзя: кружилась голова от дурманного запаха болотных трав. Надо было подниматься и снова брести, опираясь на винтовки.
Хорошо, что ночи стояли светлые. Мы шли и ночью. На четвертую ночь выбрались в сухой березняк, и увидели огни, и услышали голоса. Голоса были женские. Мы подошли ближе. Сперва нам показалось, что это табор. Стояли телеги, плакали ребятишки. Говорили по-русски. Это были погорельцы. Бабы и старики.
Когда мы вышли на свет костра, женщины испугались. Мы стали совсем страшные на этих болотах, волосы в тине, гимнастерки, штаны – бурые от ржавой воды. Морды заросшие. Только винтовки мы держали в порядке – мы обматывали их тряпками,