Технология власти. Абдурахман Авторханов
Читать онлайн книгу.
бы то ни было врачей. Из глубокого недоверия к ним он занялся «медицинским самообслуживанием», как свидетельствует Аллилуева. Тем самым отпал официальный врачебный контроль, что вполне могло входить в планы заговорщиков. Отныне судьба Сталина была в руках «великой четверки». Они ее и решили в ту последнюю ночь 28 февраля, когда они, по свидетельству Хрущева, пировали со Сталиным в Кунцеве до утренней зари воскресенья 1 марта 1953 года. К концу этого пиршества Сталина и постиг удар. Был ли это спровоцированный удар или удар от яда замедленного действия, – остается самой великой тайной Кремля. Врачей к явно умирающему Сталину вызвали только через сутки.
Дети Сталина Василий и Светлана были вызваны к отцу только 2 марта, когда умирающий Сталин уже находился в бессознательном состоянии. Поэтому официальное сообщение скрыло от страны, что «кровоизлияние в мозг» у Сталина произошло не 2 марта, а в ночь на 1 марта. Более того. Новые владыки Кремля скрыли от страны даже место смерти Сталина. В том же сообщении говорилось, что удар у Сталина случился, «когда он находился в Москве на своей квартире». Цитируя это место, я тогда же спрашивал (см. текст 1-го изд., стр. 282), «почему это важно, что это произошло в Москве» и «на своей квартире?» После, из рассказов Хрущева, а теперь из книг С. Аллилуевой выяснилось, что Сталин умер не на своей московской квартире, а на даче, недалеко от Москвы. Если у учеников Сталина совесть была чиста, то Сталину не пришлось бы умереть там, где он не умер. На даче было легче изолировать Сталина от внешнего мира, чем в Москве, там же легче было с ним покончить, чем во многолюдном Кремле, где к тому же система охраны Сталина и коммуникация с внешним миром была более идеальной и совершенно независимой от внешнего МГБ и МВД. Неудивительно, что дочь Сталина, которая хотела посетить отца в воскресенье 1 марта, так и не могла дозвониться к нему. 2 марта ее уже вызвали члены «четверки». У ворот ее встретили «плачущие» Хрущев и Булганин (если спектакль, так уже реалистический), у постели Сталина она увидела «плачущего» Маленкова и торжествующего Берия. О том, что происходит дальше, она пишет: «В большом зале, где лежал отец, толпилась масса народу. Незнакомые врачи, впервые увидевшие больного, ужасно суетились вокруг… Отец был без сознания… он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд… И тут, – это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, – тут он поднял вдруг кверху левую руку и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ… Только один человек вел себя почти неприлично – это был Берия… Когда все было кончено, он первым выскочил в коридор и в тишине зала, где все стояли молча вокруг одра, был слышен его громкий голос, не скрывающий торжества: «Хрусталев! Машину!» (Двадцать писем к другу, стр. 7, 10; курсив мой. – А. А.)
Тем не менее Светлана Аллилуева не думает, что ее отца убил хотя бы тот же Берия. А что думал сын Сталина – генерал-лейтенант Василий Сталин?