Высокий интеллект – у эскимосов.1

      А мы в сравненье с ними – дураки.

      Признать сей факт простой – совсем непросто,

      как то, что и от правды далеки

      слова о героической, великой

      истории безудержной войны

      племён цивилизованных, но диких.

      Средь нас великих нет, мы все – больны

      на голову… Дурак всегда тщеславен,

      воинственен и хочет первым быть,

      сильнейшим, важным, умным, самым-самым.

      И, ради этой фальши, он убить

      готов собрата даже… Да, обидно,

      что дурость важно правит этот мир,

      а ум… – Его не слышно и не видно. —

      Он тихо пьёт на льдине рыбий жир.

      Сила не в правде, не в вере. Правда и вера – слабы.

      Сила – в разбуженном звере, в ярости, гневе толпы,

      всё сокрушающей, рвущей с воплем «Скорее распни!»

      Сила – в глазах власть имущих, правду и веру они

      важно на крест прибивают сильной своею рукой.

      Только всегда воскресает гордость презревший изгой.

      Сила не в правде, не в вере. Правда и вера – слабы,

      как человек в лапах зверя, как Божий Сын средь толпы.

      Девочка в красном пальтишке

      и в меховых башмачках

      в парке рассыпала птичкам

      корм из кулька… Вольных птах

      крошками вновь осыпая,

      всё повторяла она:

      «У, вы какие!», – не зная,

      что убивает… Зерна

      отец этой девочки милой

      на санэпидстанции взял,

      устроив здесь пир голубиный,

      курил и о яде молчал.

      Был очень доволен ребёнок,

      и сыпалась смерть с детских рук,

      и смех был так чист и так звОнок,

      и птицы кружились вокруг

      в смертельном своём хороводе,

      зобы раздувая, долбя

      друг дружку, послушны природе,

      прогнав от зерна воробья.

      Отец же хвалил за усердье

      дочурку свою, поощрял.

      Конечно, он из милосердья

      к ребёнку – всю правду скрывал.

      А ночью сгребал он лопатой

      подальше от взглядов людей

      тела мёртвых птиц… Листопадом

      оплакивал парк голубей.

      На трупах срубленных деревьев блестят потешные шары!

      Без лап, голов, кишок и перьев, в духовках млеют от жары

      останки кур, гусей и уток в канун Святого Рождества!

      Под хвойный дух набить желудок —

      победа,