На сером небе стремительно тянулась мрачная мгла. Вдали что – то белело. Ветер заметно задувал.

      «Бронебойщики» бежали без оглядки. Они терялись в дыме взорвавшихся снарядов. Кто – то пропал и не видно больше. Пёс Бабай рьяно выскочил из глыбы чёрного дыма. Жив побежал. Мохнатая шерсть взъерошилась. На вытянутой брутальной морде висела слюна. Мощный малыш неистовствовал. У него был хозяин рыбак. Потом он утоп. Так что гурман очень любил вкусить рыбку.

      – Ууууааауууввв…

      – Вввооооуууу…

      Немецкие автоматчики заметили собаку с рюкзаком на хребте. Они всполошились. Открыли огонь.

      – Hundeminen, – громко закричал капитан Хайнц.

      Пёс Бабай, сверкая пятками, живёхонько приближался к танку. Легко дышал на взрыв. Он, виляя хвостом, яро подпрыгнул.

      – Уауауауауаааввв, – громко загавкал ушастый боец, взирая на танк.

      – Hundeminen, – яро закричал толстый, немецкий автоматчик Руди.

      – Feuer, Feuer, – замахал рукой капитан.

      Пёс Бабай быстро нёсся по стылой земле, сверкая пятками. Он скрылся из виду в дыму за горящим танком. Кобель, подпрыгнув, вытянулся. Резко выскочил прямо перед немцами.

      – Ууууаауауауауа…

      Клыкастый боец, как будто запнувшись, кувырнулся. Его насквозь пронзили автоматные пули. Всего разрешетили со всех сторон. Брызгала кровь. В голове появилось отверстие. Он дёргался, как наэлектризованный, словно ещё живой. Детонатор сработал. Взрывчатка – боевой вьюк, набитая десятью килограммами тротила, взорвалась. Вспыхнула боевая волна. Автоматчики взлетели на воздух. Их раскидало на несколько десятков метров в разные стороны. Дым рассеялся. На выжженной земле лежало обугленной туловище с головой. Кто – то стонал в яме. Капитан Хайнц – хлюпкий тридцати девятилетний человек с вытаращенным языком на губах лежал на груде глины, словно варёный. На родине он жил в большом доме. У него имелись любимые собаки.

      По стылой земле покатилась окровавленная голова толстого, немецкого солдата Бёрда. Ему минуло двадцать восемь лет. До войны он продавал жареные сосиски в тесте и пиво на улице Шмидта. Его тело расчленилось. Струилась кровь.

      – ААААА, – громко кто – то завопил в дыму, держась руками за сильно растерзанный живот.

      Молодой, раненый солдат Ирвин, нахмурившись, быстро запихнул рукой окровавленные кишки под кожу. Зажался от боли.

      – АААА, – истошно пускал слюни он.

      Лысому немцу Гюнтеру оторвало кисти рук. Он медлительно пополз по стылой, окровавленной земле. Его трясло. Губы дрожали. Изо рта тянулась кровавая слюна. Геолог по призванию любил футбол и шумные компании. Недавно отметил тридцатый день рождения. Солдат замер, быстро скончавшись.

      Воздух сотрясли танковые выстрелы. Земля вздыбилась вверх. Потянулся чёрно – серый дым стеной.

      Пёс Гари, наглотавшись