Бандит стоял в углу комнаты, приклеенный к стене. Абсолютно голый – одежда и горка замысловато выглядящей аппаратуры лежала в углу. Я никогда не думал, что бывает клей, который так быстро застывает и так крепко держит – несколько раз бандит терял сознание, обвисал, но приклеенные к стене волосы и спина удерживали его на весу.

      Стась похлопал меня по щеке и спросил:

      – Отошел?

      – Извините, – сказал я. – Не знаю, почему я так. Я никогда сознания не терял.

      – Это я тебя отключил. – Стась развел руками. – Безопаснее тебе было полежать на земле.

      – Я не заметил, – недоверчиво сказал я.

      – А ты и не должен был заметить.

      Бандит в очередной раз обмяк, повис, скривился от боли и выпрямился. Он молчал, хотя ему наверняка было больно – ведь правая рука превратилась в культю. Кровь не шла: наверное, огнем сожгло все сосуды. Обрывки красивой цветастой рубашки на рукаве оплавились, охватывая культю черным валиком, прикипев к телу. Я отвернулся.

      – Иди к себе, Тиккирей, – мягко сказал Стась. – Теперь-то ты точно отработал свои деньги.

      – Это он забирался к вам днем, – прошептал я.

      – Я понял. Иди, мальчик.

      Поднявшись, я все-таки спросил:

      – Что вы с ним сделаете?

      – Поговорю, – ответил Стась.

      – Надо сообщить в полицию… и вызвать врача.

      – Конечно. Я это тоже сделаю. Иди.

      Я посмотрел ему в глаза и сказал:

      – Стась, вы меня обманываете.

      Капитан вздохнул. Потер щеку.

      – Тиккирей, я очень устал, у меня совсем нет времени, и я по-прежнему не понимаю, что происходит. Этот человек – профессиональный шпион. Не убийца, иначе ты был бы мертв, но убивать ему приходилось. Тиккирей, позволь мне делать мое дело. Угу?

      Я отвернулся. Он был прав. Пусть эти рыцари-фаги и странные, но ведь Империя не объявляет их вне закона. Наверняка у капитана Стася побольше полномочий, чем у любого полицейского на этой планете.

      – Тебе повезло, фаг… – внезапно сказал бандит. – Тебе просто случайно повезло.

      Голос у него был почти нормальный, как у здорового и уверенного в себе человека. Я уже шел к двери, но тут не выдержал и остановился. Стась бросил на меня короткий взгляд, но ничего не сказал.

      – Моя работа состоит именно в том, чтобы использовать удачу, – сказал Стась. – Твоя, похоже, наоборот. Ты будешь говорить?

      – Может быть, еще и станцевать? – Бандит осклабился.

      – Не стоит, у тебя плохое чувство такта. – Стась подвинул стул и уселся напротив пленника. – Мальчишку-то зачем хотел убить? Он случайно здесь оказался и тебе не противник.

      – Он не имеет никакого значения, – равнодушно ответил бандит. – Ты – враг, а он – никто.

      – Знакомая логика, – кивнул Стась. – Но обычно вы считали «никем» стариков, а детей, напротив, сохраняли живыми.

      – Бывают исключения, – сказал бандит. – Может быть, и впрямь вызовешь