Прощание с «Императрицей». Юрий Иваниченко
Читать онлайн книгу.
в девушке, промолчал.
А девушка замахала свободной рукой, борясь с приступом, и продолжила, энергично выстукивая каблучками бот по мостовой:
– Это ж вам не чревовещания «живого трупа» Гузика, закаченные глазки баронессы Прасковьи или ахинея Малахова. Нет, я готова согласиться, что каждое второе «духовные общество» нынче – помесь «жёлтого дома» и ярмарочного балагана. Всё с мошеннической машинерией под сценой. Но кто рискнёт опровергнуть реальность Шамбалы? Вы вот рискнёте? Это же всё одно, что утверждать, что и никакого Тибета нет вовсе, коли ты лично его не видел, а может, и видел, но видел зря, ежели не пощупал для прочности оснований. Ибо, «пока не вложу персты свои в раны…» Нет, я серьёзно, вы как? Насчёт: «персты вложить»?
Кира наконец обернулась.
Гирлянды круглых фонарей Литейного моста уходили на Выборгскую сторону и сходились там в застывшем фейерверке над тёмной водой. Да, люди по-прежнему сновали по мосту – и мимо неё, и навстречу, и едва не наталкиваясь. Люди по-прежнему заполняли мир своими мимолётными взглядами, обрывками слов, смеха, кашля, бегом, потерянными силуэтами вдали и картинными позами на переднем плане, раздражённой жестикуляцией, шорохом дамских подолов и цоканьем подбитых сапог кавалеров. Их было так много, даже без учёта тех, кого не видно было в конных экипажах и салонах автомобилей, и тех, кого хоть и было видно, но их и так уже учёл и пересчитал кондуктор трамвая. Людей было много. Но вот «с ней» не было никого.
Она подождала, топчась на месте, в тени афишной тумбы, и насторожившись, не появится ли её спутник, вынырнув из толпы с запоздалыми извинениями, или, что куда хуже, не объявится ли кто иной, нездорово заинтересовавшийся барышней, говорящей сама с собой?..
Никто не объявился, чему она почти уже не удивилась. Может, он, тот поэт из Собрания, отстал и ушёл давно, напуганный и разочарованный? Может, даже и скорей всего, они прилично попрощались, и она удачливо отвязалась от всех своих обычных провожатых. А может, никого и не было?
Через минуту в тёмную реку сквозь петли русалочьих хвостов в ажурном литье ограды канул скомканный платок с коричневым бочонком пустого аптекарского флакона…
Николай Иванов
Августовские леса. Февраль 1915-го
Размеренная ходьба на морозе не согревает нисколько.
Тут поневоле размечтаешься… нет, не о голландке с обжигающими изразцами в петроградской квартире, не о раскрасневшемся поддувале русской печи в какой-нибудь смрадной избе, вросшей в землю ещё при Радищеве, и даже не о костерке, размётанном на степном привале всеми ветрами. А о солдатском караульном тулупе и валенках размечтаешься. И рад бы, если уж не убежать никуда от этой беды – холодных ног, – то пробежаться, хоть рысцой растоптать в сапогах эту мёрзлую и мерзкую слякоть портянок. Да где там. На малейшее шевеление в колонне немец откликается настороженным: «Halt!» – пусть усталым и безразличным, но веришь и ему, и поведённому в твою сторону стволу «маузера» безоговорочно.