Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Том 2. Сборник
Читать онлайн книгу.
сказал:
– Я помню, Тургенев произвел на меня сильное впечатление «Записками охотника». Потом я слушал «Рудина»; он читал у Некрасова. Были тут Боткин, Анненков; все глубокомысленно обсуждали; я был моложе их всех; я был удивлен, как это – Тургенев, и мог написать такую фальшивую, придуманную вещь. Потом пошли плохие вещи. Иногда прорывались превосходные, цельные, несочиненные.
Николай Николаевич, со своей всегдашней манерой, стал спрашивать относительно разных тургеневских вещей. Лев Николаевич отлично помнит все. Выше всех он ставит «Довольно» и статью «Гамлет и Дон-Кихот». Говорил, что писал статью о Тургеневе, где рассматривал эти два произведения в связи одно с другим (настроение разочарования и потом указание пути спастись от сознания пустоты)[82]. Хотел читать на тургеневском празднике, но ему «запретили»[83]. Высоко ставит «Живые мощи»[84].
– «Новь» мне, представьте, понравилась;[85] «Пунин и Бабурин», «Колосов» – это бог знает что такое; «Вешние воды» – это к тому же разряду:[86] все выдуманное, хотя хорошо выдуманное. Критики, – иному некогда, другой не любит, – все валят в кучу; а ведь нужно различать двух Тургеневых: один там, под землею на десять футов, а другой сверху. Я часто удивлялся, как Тургенев, такой умный, изящный, образованный, мог писать такие глупости. Иногда он писал, как… ну, как Немирович-Данченко[87], еще хуже… как Мачтет, самый плохой Мачтет[88]. Средние таланты пишут ровнее; высоко не залетают, но и особенно низко не спускаются; Писемский, например; даже Гончаров. Вот Пушкин, впрочем, почти всегда на высоте стоит. Лермонтов – в печатных произведениях. А вот мой враг – Шекспир, которого я терпеть не могу…
– За что? – вырвалось у меня.
– За то, что все считают обязанностью превозносить его и почти никто не читает. Вот ваш приятель Стороженко при слове «Шекспир» всеми членами на караул делает, а у него много дрянного есть.
Об описаниях природы у Тургенева говорил: «Они удивительны; ничего лучшего ни в одной литературе не знаю»[89]. Восхищался его манерой, не выписывая подробно всего, дать понять несколькими штрихами.
24 июня.
После обеда отправились гулять по шоссе: Лев Николаевич, Страхов и я. Разговор, сначала не клеившийся, сделался оживленным, когда Лев Николаевич наскочил на интересующую его теперь больше всего тему о национализации земли и о проекте Генри Джорджа:[90]
– Владение землей так же незаконно, как и владение душами. Кто держит у себя источник питания, тот держит в своей зависимости неимущих. Для меня это теперь понятно с поразительной ясностью. А сколько нужно еще времени, чтобы эта мысль вошла в общее сознание! Я сам жил двадцать лет, не сознавая этого. Вот Генри Джордж лет тридцать как ясно и просто выяснил все, и о нем как-то не слышно, и какие-нибудь Янжулы[91] его опровергают. Вчера я видал: лежит у дороги женщина, спит, ее рука завязана веревкой, на которой привязана пасущаяся лошадь. Очевидно, устала, а боится упустить
Рассказ И. С. Тургенева «Довольно. Отрывок из записок умершего художника» в момент появления в печати (1865 г.) вызвал отрицательные отзывы Толстого. Он увидел в произведении «субъективность, полную безжизненного страдания» (
Толстой намеревался выступить с речью на вечере памяти И. С. Тургенева, устраиваемом Обществом любителей российской словесности, членом которого состоял с 1859 г. Однако начальник Главного управления по делам печати Е. М. Феоктистов доложил министру внутренних дел, что выступление Толстого недопустимо, что он «может наговорить невероятные вещи». Последовало приказание ни в коем случае не допустить выступления Толстого и «под благовидным предлогом» объявить заседание Общества, посвященное памяти Тургенева, «отложенным на неопределенное время». Предполагаемый вечер так и не состоялся. Толстой отдавал себе отчет в том, что ему сознательно «помешали говорить» о Тургеневе (см. письмо к А. Н. Пыпину от 10 января 1884 г.).
«Живые мощи» (1874) – рассказ из цикла «Записки охотника».
«Новь» (1877) – последний роман Тургенева.
«Пунин и Бабурин» (1874), «Вешние воды» (1872) – повести Тургенева. Рассказ «Андрей Колосов» (1844) – первое прозаическое произведение Тургенева.
В. И. Немирович-Данченко, в 80-90-е годы – беллетрист, драматург, отличавшийся исключительной плодовитостью, автор многочисленных забытых ныне романов и повестей.
О Г. А. Мачтете, известном в свое время беллетристе народнического направления, Толстой был невысокого мнения. Лазурский в одной из своих записей подробно передает иронический отзыв Толстого о рассказе Мачтета «Пять тысяч».
Толстой повторяет мысль, которая была высказана им о Тургеневе еще в 1877 г. в письме к А. Фету от 11–12 марта: «В чем он мастер такой, что руки отнимаются после него касаться этого предмета – это природа. Две-три черты, и пахнет» (
Толстой испытал большое влияние работ американского экономиста Г. Джорджа. В особенности он выделял его книгу «Прогресс и бедность» (1879), к которой не раз обращался, и изложенную в ней теорию «единого налога на землю». С установлением этого налога земля, по мысли Г. Джорджа, переставала быть источником дохода отдельных лиц, а земельная рента целиком переходила в распоряжение общества. В письме к М. М. Ледерле от 25 октября 1891 г. он относил эту книгу к числу тех произведений, которые произвели на него «очень большое» впечатление в возрасте с пятидесяти до шестидесяти трех лет. Позднее, под влиянием событий революции 1905 г., Толстой подверг критике теорию Джорджа, пола гая, что предложенные им меры не в состоянии остановить обнищания народных масс и изменить суть буржуазно-капиталистических отношений, основанных на их эксплуатации. См. воспоминания В. А. Поссе.
И. И. Янжул, профессор Московского университета, экономист. Толстой был знаком с ним с начала 80-х годов.