– Все бабуля, на сегодня достаточно!

      Мы сделали ей ручкой и рванули в подвал. В свете догорающего костра мы невредимыми добрались до склепа. Страж дымящейся тушкой обвис в цепях. Стоило Факиру его коснуться, он осыпался серым пеплом, оставив на память о себе два двуручных меча, которыми он был прибит к стене. Сразу за его спиной находилась не очень глубокая ниша, в которой на каменном постаменте стоял гроб. Пустой. Вернее там лежала какая-то палка с нечитаемыми свойствами и все. Мы обыскали там все сверху донизу, но больше ничего там не было. Мы полезли наверх, что бы при свете дня хорошенько рассмотреть наши находки, и были очень удивлены, обнаружив в своей кухне гостя. Там сидел Слышащий, из дома дубовых веников, или как там его по правильному…

      – Приветствую, вас, еще раз!– Ментальное поле нашего мира содрогнулось,– я понял, что страж мертв и поспешил сюда, что бы поскорее насладиться зрелищем утерянных регалий.

      Мы не стали вслух удивляться его неожиданному появлению и протянули ему найденную в склепе палку.

      Эльф принял ее с величайшей осторожностью, будто новорожденного младенца, и долго вглядывался в него, будто взглядом стараясь проникнуть в его глубины. На его лице сменяя друг друга, отобразилась вся гамма чувств, и он, наконец, обратился к нам.

      – Вы знаете, что это такое?

      Для нас все свойства этого предмета были закрыты, отображаясь в логах сплошными знаками вопроса, поэтому мы отрицательно помотали головами. Эльф горестно вздохнул. Поводил над ним руками, посыпал каким-то искрящимся порошком. Палка вдруг стала удлиняться, из серой становясь белоснежной и наливаясь внутренним светом. Потом на одном его конце вылезло несколько веток. В итоге палка стала похожей на небольшое деревце.

      – Это скипетр великого правителя. Правителя-шамана гоблинов – Уль-Рахина. А точнее самой распространенной их группы – лесных гоблинов.

      Скипетр сжался обратно до его первоначального состояния. Эльф сунул его мне в руки и, не говоря больше не слова, направился к двери.

      Мы сначала обалдели, но Сантьяго все же