6

      Сыщики тем временем разделились: двое вышли в предбанник, служивший кухней, еще двое ушли во вторую комнату. Оба эти помещения были настолько маленькими, что четыре человека только мешали бы друг другу. Гуров остался со вдовой наедине и понял, что настал наконец момент поговорить с ней по-настоящему. Он не любил подобные методы, но тут уж было не до чистоплюйства.

      – Кузякин, ребенка забери,–крикнул он в соседнюю комнату и добавил:– Андрей, подойди-ка.

      –Пішли, хлопець, пограємось там,– пробасил Кузякин, подхватив мальчика.

      Из предбанника в комнату вошел Пахло.

      – Итак, начнем. Откуда серьги? Когда появились? –спросил Гуров.

      Андрей подошел к вдове и наклонился над ней, заглядывая в глаза.

      Софья отстранилась от настойчивого взгляда Пахло и с вызовом сказала:

      – Не ваше дело.

      Андрей улыбнулся, выпрямился во весь рост, потянулся и неожиданно резко, наотмашь, ударил вдову тыльной стороной ладони по лицу. Голова ее откинулась и крутнулась так сильно, что Гуров забеспокоился, не свернулась ли шея. Но вдова выпрямилась и, пребывая в шоке, только таращилась на них. На кровь, которая стала сочиться из разбитого носа, она не обращала внимания.

      – Так, дамочка,– заговорил Гуров. – Или мы начинаем говорить, или мальчик останется сиротой при живой матери. Потому что вас ждет каторга за соучастие в тройном убийстве. А может быть и петля. Я слушаю.

      Гуров откинулся на спинку стула и стал ждать. Выкати он этот аргумент позже, мог бы наткнуться на ненужную полемику. А сейчас, когда воля была сломлена, это служило лишь дополнительным стимулом поделиться с сыщиками сокровенным.

      Но Гуров просчитался. Вдова делиться ничем не собиралась. Вместо этого она завопила, высоко и протяжно. В соседней комнате заплакал ребенок. Гуров поморщился. С минуту на минуту мог появиться судебный следователь, тонкую душевную организацию которого эта сцена могла бы задеть.

      Впрочем, вопила вдова недолго. То ли плач ребенка ее отрезвил, то ли Пахло, который снова стал потягиваться и нарочито разминать пальцы. Софья замолчала, взгляд ее стал более осмысленным, и Гуров решил, что сейчас женщина заговорит. Но этого взгляда не видел Андрей, который стоял над ней. Он одним ловким движением схватил женщину за горло и поднял, а другой рукой вырвал серьги. Вдова снова истошно заорала бы, если бы ее горло не душила рука надзирателя. Хотя орать было не с чего: Пахло оба раза ухватился за подвески, которые просто оторвались, не причинив никакого вреда ушам.

      – Из-за этих финтифлюшек твой муж троих убил,– спокойно, будто констатируя факт, сказал Андрей и бросил обмякшее тело обратно на стул.

      Вновь шокированная вдова, чтобы не упасть, схватилась обеими руками за край стола и начала тихонько скулить. Слезы смешивались с кровью, которая продолжала капать из разбитого носа.

      Гуров ждал. Он понимал, что это все. Выждав минуту, он начал снова.

      – Откуда