…Спрятав заявления, Аркадий Аркадьевич отошел к своему столу, снял трубку телефона и коротко бросил:

      – Введите.

      …Привели штурмбаннфюрера Риббе. Глаза его были по-прежнему совершенно пусты, лицо пепельное, прозрачное, с очень большими ушами; Исаеву даже показалось, что отечные мочки трясутся при каждом шаге.

      Рат, сопровождавший Риббе, улыбнулся Исаеву, как доброму знакомому.

      – Спросите его, – сказал Рату Аркадий Аркадьевич, – что он может показать о деятельности Валленберга в Будапеште…

      – В конце ноября сорок четвертого года, – начал рапортовать Риббе, – Эйхман поручил мне провести встречу с Валленбергом на конспиративной квартире и обговорить формы связи в Стокгольме, если произойдет трагедия и рейх рухнет. Сначала я возражал Эйхману, говорил, что нельзя произносить такие слова, однако Эйхман заверил меня, что фраза согласована с группен-фюрером Мюллером, некая форма проверки агента… Нам надо, пояснил Эйхман, проверить реакцию Валленберга, и это я поручаю вам… Во время конспиративной встречи Валленберг сказал, что он гарантирует безопасность нашим людям… Переправит их в Латинскую Америку, если мы выполним его просьбу и освободим тех евреев, список которых он передал ранее «его другу» Эйхману… Вот в общих чертах та единственная встреча, которую я имел с Валленбергом…

      – Вы видели его вербовочное обязательство работать на РСХА? – спросил Аркадий Аркадьевич.

      Рат перевел, Исаев отметил, что он допустил ошибку, ерундовую, конечно, но тем не менее двоякотолкуемую: вместо «обязательство» сказал «обещание»; в разведке не «обещают», а «работают».

      – Нет, – ответил Риббе, – все эти документы Эйхман хранил в своем сейфе…

      – Каким образом Эйхман исчез? – спросил Аркадий Аркадьевич.

      – Говорили, что он пробрался во Фленсбург, а оттуда – в Данию…

      – Вы хотите сказать, что он стремился попасть в Швецию?

      – Бесспорно. Все остальные партийные товари… коллеги, – быстро, с испугом поправился Риббе, – стремились на юг, к швейцарской границе, чтобы уходить по линии ОДЕССа[1] в Италию, а оттуда – в Испанию…

      Аркадий Аркадьевич неожиданно обернулся к Исаеву и быстро спросил на ужасном немецком:

      – Штирлиц, это правда?

      – Да, – ответил Максим Максимович и сразу же пожалел об этом, надо было просто кивнуть; его уже, хоть в самой малости, в едином слове «да», втянули в комбинацию…

      – Вас вывозили через Италию, Штирлиц? – продолжая коверкать немецкий, уточнил Аркадий Аркадьевич.

      Исаев колебался лишь одно мгновение, потом ответил по-русски:

      – Да,