Им с Димой предстоял нелегкий разговор. Эллен страшно было рассказывать парню о роли наследницы «Элиты», ведь дядя имел отношение к смерти его родителей. Она не раз собиралась начать волнительную тему, но так и не выбрала подходящий момент. Наедине остаться практически не получалось: то Кирилл Андреевич крутился в кабинете, то ребята навещали Диму.

      Вечером Эллен оставила возлюбленного, чтобы помочь Алле Николаевне с ужином. Вика спала перед ночным дежурством. Лора не отходила от Роберта, потому что из-за стресса то и дело срывалась. Нелли с Алисой, естественно, никто трогать не стал, а Маша хотела провести время с родителями перед их отъездом. Оставались только Эллен и Кристина.

      Кристина. Она беспрестанно косилась на Эллен и презрительно ухмылялась. Хорошо хоть мать девушки разряжала обстановку. Однако и она не была столь общительна, как обычно.

      На ужин Эллен в столовой не осталась. Ей хватило и Кристининой порции ненависти. Наелась досыта.

      Во время совместной трапезы с Димой в медкабинете, Эллен наконец рассказала ему о родстве с главой «Элиты». Парень отреагировал спокойнее, чем она ожидала.

      – Это не ты их убила. Ты не в ответе за поступки родственников, – он особо подчеркнул последнее слово. – И даже не переживай из-за этого. Лучше дай мне свою котлетку, этот ваш протертый суп есть невозможно.

      Эллен с укором взглянула на больного.

      – Нельзя тебе котлетку, ешь то, что дали.

      – Ну хотя бы поцелуй мне можно? Он посытнее этой водицы будет.

      – Это можно всегда, – Эллен приподнялась, придерживая тарелку, и подарила ненасытному парню желаемое.

      – Вкусно, – облизав губы, сказал он, а потом опустил глаза и с грустью добавил: – Лучшая трапеза на свете.

      Так Тимур отзывался о шашлыке и запеченной картошке, но с поправкой, мол, вкуснее Алискиного поцелуя все равно ничего нет. Эллен закусила губу и уставилась на недоеденную котлету и макароны.

      «Тимура, возможно, вообще голодом морят… если он жив».

      Аппетит пропал. Эллен поставила тарелку на тумбу.

      – Самое ужасное, что я могу что-то сделать, – прошептала она, глядя на опечаленного парня, – но не могу это сделать. Дурацкое самообладание. Почему все так сложно?

      – Ты научишься, обязательно, – Дима вздохнул и протянул ей поднос с едой. Эллен повелительно кивнула на тарелку с недоеденным супом. Парень не стал спорить.

      – А вдруг будет поздно?

      – Ты ведь понимаешь, что я вообще против этой затеи? Даже ради Тимура. – Дима неохотно отправил в рот ложку с бульоном.

      – Что? Нет, это не обсуждается. Ты просто не знаешь, на что я способна, – не без вызова ответила Эллен.

      – Наслышан уже. Только это не значит, что ты не будешь рисковать.

      Она собралась возразить, но спору помешал доктор, вернувшийся обработать Диме рану. Эллен ушла закончить дежурство в столовой.

      После уборки она хотела умчаться к Диме, однако пришел Алекс и разбил ее мечты, сообщив о собрании