Крутой маршрут. Хроника времен культа личности. Евгения Гинзбург
Читать онлайн книгу.
стены так белы и блестящи, что напоминают операционную.
Одиночная камера, куда меня привезли этим утром первого августа, чиста, как больничная палата, а надзирательница похожа на кастеляншу дома отдыха.
Здесь я буду ждать суда. «Чем вежливей и чище, тем ближе к смерти», – вспоминаю я инструктаж Гарея.
Несмотря на это, обстановка вызывает у меня желание подтянуться внешне. Я достаю из своего узла «кобеднишнее» синее платье, долго выравниваю смявшиеся складки, накручиваю локоны на пальцы, пудрю нос зубным порошком. Все это я делаю почти механически. Ничего удивительного. Шарлотта Корде тоже прихорашивалась перед гильотиной. И жена Камиль Демулена. Не говоря уж про Марию Стюарт. Но все эти мысли идут как бы сами по себе, а огромная холодная жаба, распластавшаяся под самым сердцем, тоже сама по себе. Ее не прогонишь ничем.
И вот пришел мой час. За столом военная коллегия Верховного суда. Трое военных. Сбоку секретарь. Перед ними – я. По сторонам от меня – два конвоира. В такой обстановке «широкой гласности» начинается «судебное следствие».
Напряженно вглядываюсь в лица своих судей. Поражает их разительное сходство друг с другом и еще почему-то с тем корпусным на казанском Черном озере, который отбирал часы. Все на одно лицо, хотя один из них брюнет, другой убелен сединами. Ах вот в чем дело! Это выражение глаз делает их одинаковыми. Взгляд маринованного судака, застывшего в желе. Да оно и понятно. Разве можно нести вот такую службу ежедневно, не отгородив себя чем-то от людей? Ну хотя бы вот таким взглядом?
Стало очень легко дышать. Это из открытого настежь окна повеял летний ветер удивительной чистоты. Прекрасная комната с высоким потолком. Ведь есть же такие на свете!
На больших темно-зеленых деревьях под окнами шелестят листья. Этот звук – таинственный и прохладный – потрясает меня. Я, кажется, раньше никогда его не слышала. Это трогательно, когда они шелестят. Почему я раньше не замечала этого?
И часы на стене… Круглые, большие, с блестящими усами стрелок. Как давно я не видела ничего подобного. Отмечаю время начала и конца процедуры.
Семь минут! Вся трагикомедия длится ровно семь минут, ни больше ни меньше. Голос председателя суда – наркомюста РСФСР Дмитриева – похож на выражение его глаз. Действительно, если бы маринованный судак заговорил, то у него оказался бы именно такой голос. Здесь нет и тени того азарта, который вкладывали в свои упражнения мои следователи. Судьи только служат. Отрабатывают зарплату. Вероятно, и норму имеют. И борются за перевыполнение.
– С обвинительным заключением знакомы? – невыносимо скучным голосом спрашивает меня председатель суда. – Виновной себя признаете? Нет? Но вот свидетели же показывают…
Он перелистывает страницы пухлого «дела» и цедит сквозь зубы:
– Вот, например, свидетель Козлов…
– Козлова. Это женщина, притом подлая женщина.
– Да, Козлова.