Молодой Бояркин. Александр Гордеев
Читать онлайн книгу.
Вчера ночью Павел Петрович умер…
После этого Бояркин снова обошел все картины. Теперь он смотрел и думал не как
учили, а по-своему. Он думал, что за каждой картиной длительные годы работы. А за всеми
вместе – большая, нужная людям жизнь.
Выйдя из музея, Николай ощутил в себе порыв броситься по набережной и бежать
очень долго. Чувствовать, что уже не можешь, но ни за что не останавливаться… Жить так,
как он, – ходить шажком, дремать и почитывать газетки на уроках – нельзя. Нельзя, потому
что ни мелких шажков, ни дремоты, ни пустых мечтаний после тебя не останется. Вот в чем
дело. "Черт возьми, да почему же я не поступил в школу! – вдруг мучительно пожалел
Бояркин. – Осел, я, осел! Да ведь я же ничто! Меня вовсе нет!"
На другой день после занятий Николай нашел Ольгу Михайловну и сказал ей о смерти
Алексеева. Она уже знала, но ее тронула солидарность ученика, который был, пожалуй,
единственным из всей группы, кто по ее совету побывал в музее.
– Кажется, у тебя в городе нет друзей, – сказала она, – тебе нужен хороший товарищ. Я
поддерживаю связь со студенческим молодежным театром. Там есть интересный парень –
Юрий Косицын. Приходи сегодня на представление, в перерыве познакомлю.
Бояркин пришел. Спектакль был о комсомольцах двадцатых. По программе было
видно, что Ю. Косицын играет главную роль. На сцене он был с кобурой, в кожаной тужурке.
Несмотря на как-то не "по-комсомольски" вздернутую губу, говорил отрывисто и
решительно. К тому же был он студентом последнего курса медицинского института, а не то,
что какой-то пэтэушник… Николай стал бояться знакомства.
В антракте Ольга Михайловна провела Николая за сцену.
– Юрий, – сказал Косицын, протягивая руку Бояркину.
– Пригласи его в гости, – попросила Косицына Ольга Михайловна.
– Завтра воскресенье. Значит, в десять утра, – сказал Косицын и продиктовал адрес.
В десять часов утра Бояркин позвонил в квартиру нового товарища.
– Кто? – спросил из-за двери Косицын.
Николай смущенно замялся, не зная, как отозваться. Дверь чуть приоткрылась, потом
распахнулась, и Косицын вдернул Николая в прихожую. Он, худой и узкоплечий, был в одних
трусах, поспешно надетых с каким-то перевивом.
– Ой, как же это чудненько, что ты пришел, – зашептал он, увлекая Бояркина на
кухню, – прямо спас. Значит, так: эту посуду начинай переставлять из раковины на стол.
Когда закончишь, переставляй обратно. И греми, пожалуйста, греми как можно громче.
Разбей что-нибудь, если хочешь – это будет очень убедительно, реалистично. Давай, потом
все объясню.
Он убежал. В спальне послышалось шушуканье. Упала и покатилась бутылка. Через
несколько минут по коридору торопливо прошуршало платье. Щелкнул замочек на входной
двери. Бояркин чувствовал себя идиотом с этой дурацкой посудой.
Юрий пришел уже одетый.
– Молодец, хорошо гремел, –