КОШКА.. Тарасик Петриченка
Читать онлайн книгу.
Он – гений, гений, гений… » -
и «те» становились такими же, как все.
Богатырев этим пользовался…
ГЛАЗОК.
Перед вами глазок – средство дверной коммуникации.
Эта штука вделана в дверь и «смотрится».
По разные стороны глазка 2 разных мира, соединенных т.н. оптической осью.
Хозяин – с одной стороны, гость с лестничным пространством – с другой. Можно
даже так сказать: глазок – связующее звено для жизни с разных сторон
«коммунальной рампы».
Интересно, что каждому, «смотрящему» в дверной глазок, сопоставляется
соответствующая оптическая картина.
Некто видит в глазок юную девушку в «продвинутом» одеянии.
Писатель-народник Алексей в глазке видит босого бородатого мужика.
Татарин-единоборец Кутуев видит своего отца, одетого в национальный костюм, с
саблей наперевес.
Хозяин туристического агентства по отмыву денег Валера с 1-го этажа созерцает
скользкого налогового инспектора.
Профессиональный «косильщик от армии» 27-летний Петров наблюдает в глазке
бабу с пустыми ведрами и повесткой.
Оля видит жениха Сергея в свадебном костюме с цветами и свидетелями.
Никита – вернувшуюся внезапно с гастролей жену-актрису.
Наверное, только я в своем дверном глазке никого не вижу…
Ты где-то далеко. А мне так много нужно тебе рассказать…
Глупо.
ГУСИК.
Гусев всю жизнь писал романтические стихи-рассказы. Они никому не
нравились, но Гусев всё равно их писал: он верил в чудо. «А вдруг меня
напечатают, и я стану известным поэтописателем», – говорил он.
Когда напечатают? Где? Кто? – на эти вопросы Гусев ничего ответить не мог даже
себе – ждал чуда. Над ним смеялись и за спиной называли Гусиком. Но чудо,
конечно, случилось…
Однажды, поймал Гусев ЗРыбку.
– Что тебе надобно, Гусик? – спросила ЗРыбка.
– Хочу стать известным поэтописателем, – ответил Гусев.
– Ну нет проблем… или как там? Не вопрос, – ответила ЗРыбка.
Теперь Гусев известный мастер современного криминально-детективного жанра.
«Чернушник Гусев» – называют его коллеги по цеху.
ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ НИКОЛАЯ.
Не первый…
Коля мучился от своей жизни. Может быть, он жалел себя, может, тех, кто рядом.
Второе абсурдно, т.о., скорее всего первое.
«Уже почти 30 лет и – вот он Я,– Коля двигался в утреннем неуютном автобусе на
работу,– очередной дурацкий оператор сети в очередной дурацкой конторе! И ладно
бы за деньги, а то за гроши, за копейки…»
Не спеша с показательно недовольным лицом Коля спускался по неприятным
автобусным ступенечкам: видимо, кто-то наступил ему на ногу: «Мерзкий
мальчишка! Разоденутся, как черт знает кто!»
«Да! Да! За копейки! За копейки!… Как нелепо…» – Коля,