Каюту свою Михаил делил с одним из ветеранов, тоже капралом – Лестером О,Салливаном.

      Однако тот решил вначале посетить туалетный блок, и Михаил успел снять и повесить в шкаф форменный комбез и сапоги, и развалиться поверх одеяла койки в одном белье.

      Вернувшийся О,Салливан не торопился начинать разговор: спокойно снял и тоже развесил на вешалках в стенном шкафу одежду. Чуть зажужжали и зашелестели, включившись, вентиляторы и щётки авточистильщика. Когда О,Салливан прикрыл створку, не слышно стало и этих звуков. Напарник лёг, потянулся тренированным поджарым телом. Взбил и поправил подушку. И только после этого спросил:

      – Это – вся правда? Или было что-то ещё?

      Михаил фыркнул. Когда пять лет бок о бок отрабатываешь часами на тренажёрах, и в спарринг-боях, пашешь на Полигонах и на зачищаемых планетах, и можешь в любой момент рассчитывать на то, что тебе прикроют спину хотя бы даже ценой жизни, начинаешь «чуять» напарника-коллегу ещё похлеще, чем чёртовы ловушки и «придумки» врага…

      – Нет, конечно. Но проблема-то в том, что сейчас, спустя три часа, я и сам не знаю – что считать всей правдой.

      – Пояснишь мне, туповатому и нечувствительному?

      – А что – ты и правда, ничего не чуял, когда влез в биотика?

      – Нет. Правда, не чуял.

      Михаил понял сразу две вещи. Нервная организация мозга Лестера, а, возможно, и большинства других десантников, работавших со вторым, биотическим, дроном на планете, иная, чем у него: она каким-то образом проигнорировала, или действительно – не заметила ментальную угрозу. И его друг теперь и правда озабочен: как же выявить опасность, если подсознание её не чует?!

      – Понимаешь, то, что я обнаружил угрозу, как раз не удивило меня: я как бы… Был готов. Чуял. Почти так же, как, скажем, в предпоследний раз – этих… Псевдокитов.

      Но самое интересное – где-то ещё глубже я чуял и нечто совсем уж необычное.

      Словно имелся некто, кто хотел, чтобы я эту угрозу обнаружил.

      Может, это такая хитрая провокация. А может, они просто пытаются так выяснить предел чувствительности нашего мозга. К ментальному управлению в их исполнении.

      – Ага. Да, я тоже так подумал. Про определение чувствительности. Похоже, они преуспели. Теперь точно поделят: на сверхинтуитивных и туповатых. И начнут бороться.

      – В смысле?

      – Ну, помечать как-нибудь таких, кто может почуять. Например, феромонами. Или просто – краской из баллончиков. Или сразу станут «зачищать», или отстреливать.

      А нас, балбесов бесчувственных и равнодушных – оставят пожить. Чтоб мы размножились. И свои «тупые» гены передали дальше по наследству. И наши дети – тоже чтоб передали. И ничего не чуяли. А потом – Ба-бах! – всех разом и накроют!..

      А мы и не почуем.

      – Очень смешно. – впрочем, понять, когда О,Салливан шутит,