В конце девяностых террорист Медин Каплун взорвал армянскую христианскую церковь в Стамбуле. Каким-то чудом ему удалось улизнуть из Турции, потом его след якобы мелькнул на Украине, вновь затерялся, чтобы объявиться теперь уже на легальном, что казалось невероятным, положении в Германии. В адрес властей Федеративной Республики посыпались запросы всевозможных антитеррористических центров и организаций, но немецкие официальные лица отвечали достаточно индифферентно: на территории нашей страны данный господин никаких правонарушений не совершал, так что оснований для его ареста не усматривается.

      Между тем, освоившись и поняв, что никакая опасность ему более не грозит, террорист развил кипучую деятельность. Первым делом он составил новую карту Германии, на которой поделил всю страну на семь халифатов, в каждом назначил халифа, а себя провозгласил верховным халифом всея Германии. Затем он провел несколько социологических опросов, в которых выяснял, как мусульмане, проживающие в этой стране, отнесутся к всеобщей ее мусульманизации и согласны ли они с тем, что немцев обращению в ислам следует подвергать насильственными методами и способами. Одним словом, новоиспеченный халиф чувствовал себя в самом сердце Европы весьма комфортно. Ему не надо было прятаться и даже скрывать свои мысли, ибо его действиях власти Германии так и не усмотрели ничего противозаконного. На одной из пресс-конференций главный прокурор Германии, упрекая журналистов в узкомыслии, даже воскликнул с достаточно заметным раздражением:

      «Демократия не может быть избирательной и у нас нет оснований наказывать отдельно взятого человека только за то, что он мыслит иначе, чем мы. Вот если он совершит на территории нашей страны какое-либо преступление, тогда дело иное…»

      Операция готовилась долго и тщательно, были проработаны множественные варианты и в итоге остановились на единственном – использовать чрезмерно властолюбивые амбиции Медина Каплуна, ситуацию внутреннего конфликта создать искусственно, а проще говоря – спровоцировать. Тем более, что предпосылки к этому если еще явственно не просматривались, то уже намечались.

      Встреча куратора с Китайцем состоялась в Австрии. Куратору не нравился новый оперативный псевдоним агента, он считал его излишне претенциозным, но, полагая этот выбор своего подопечного чуть ли ни единственным недостатком агента, мирился с ним. Он ценил в этом человеке его непоказную храбрость, умение приспособиться