Быстро спускаясь по лестнице, Джина услышала, что музыка стала тише, и улыбнулась. Когда она открыла дверь, на ее лице еще оставалось довольное выражение.

      Снаружи было темно, и фонари на углу отбрасывали оранжевый свет на листья, устилавшие тротуар и лужайку. Ветер резвился среди тех, что еще оставались на деревьях, и они, кружась, падали на землю и уносились к перекрестку.

      У двери стоял человек, высокий, в длинном темном пальто.

      – Слушаю вас, – сказала Джина.

      Она включила на крыльце свет и увидела мужчину за пятьдесят, с короткими темными волосами, землистой кожей и плоским лицом. Его глаза тоже казались темными, почти черными, и в них не было глубины, словно кто-то нарисовал их прямо на лице.

      – Я ищу Уильяма Андерсона, – сказал он.

      – Его сейчас нет. А вы кто?

      – Агент Шеперд, ФБР, – ответил мужчина и закашлялся. – Вы не против, если я войду?

      Джина была против, но он поднялся на крыльцо и, обойдя ее, вошел в дом.

      – Секундочку, приятель, – сказала она, оставив дверь открытой и следуя за ним. – Могу я взглянуть на ваши документы?

      Мужчина достал бумажник и открыл его, даже не потрудившись посмотреть в ее сторону. Вместо этого он принялся внимательно разглядывать комнату, затем поднял голову к потолку.

      – В чем дело? – спросила Джина.

      Она успела разглядеть три заглавные буквы, но ей совсем не нравилось, что у нее в доме появился настоящий живой федерал.

      – Мне нужно поговорить с вашим мужем, – ответил мужчина, и его спокойный, уверенный голос делал ситуацию еще более абсурдной.

      Джина уперла руки в бока. В конце концов, это был ее дом.

      – Я уже сказала, что его нет.

      Мужчина повернулся к ней, и его глаза, казавшиеся мертвыми и ничего не выражающими, начали оживать.

      – Да, сказали, и я вас слышал. Я хочу знать, где он. И еще мне нужно осмотреть дом.

      – А вот это вряд ли. Не знаю, что вам тут надо, но…

      Он вскинул руку так быстро, что она даже не заметила его движения, только почувствовала, как нижнюю челюсть будто зажало клещами.

      Джина была настолько потрясена, что не произнесла ни звука, когда он начал медленно подтаскивать ее к себе. А потом она закричала – сказать что-то внятно мешала вцепившаяся в челюсть рука.

      – Где? – спросил он по-деловому, почти скучающим тоном.

      Джина понятия не имела, о чем он ее спрашивает. Она попыталась вырваться, сначала била его кулаками, потом принялась лягаться и