Фортуна благоволит грешным. Тереза Ромейн
Читать онлайн книгу.
нее нет родных, – ответил викарий. – Она осиротела три года назад. И тогда же стала служанкой на постоялом дворе.
– Строфилд – вот ее семья, – тихо произнесла Шарлотта. – Постоянным посетителям «Свиньи и пледа» будет ее очень недоставать.
– Вероятно, один из них и совершил это… деяние, – пробормотал викарий. – Ужасное деяние. Нэнси мало что могла об этом рассказать. Она очень ослабела… и словно потеряла рассудок. Говорила что-то, но я не мог понять, что именно.
Бенедикту хотелось спросить, понял ли викарий хоть что-то из слов девушки, но он решил, что сейчас не следовало задавать такой вопрос.
– Жаль, что я не пошла с тобой, – заявила миссис Перри. – Возможно, я что-нибудь поняла бы.
– Может, и так, – согласился викарий. – Но я разобрал только отдельные слова. Она несколько раз повторила «кошачьи глаза» и «накидка». И все время дрожала. Вероятно, от холода. Ведь тепло жизни покидало ее… – со вздохом добавил викарий.
– Папа, поешь, – вмешалась Шарлотта. – Ты, должно быть, проголодался. Давайте обсудим все это позже.
– А разве нам нужно это обсуждать? – пробормотал викарий.
– Нет, конечно, если ты не хочешь. – Шарлотта немного помолчала, потом вновь заговорила, и в голосе ее тотчас появилась какая-то особенная теплота. – Мэгги, дорогая, положить тебе горошка или картошки?
– Я хочу погладить Капитана, – пробормотала девочка.
Бенедикт догадался, что это – та самая любимая старая гончая.
– После обеда, дорогая, – ответила Шарлотта.
Мэгги молчала, но Бенедикт не слышал скрипа стула, из чего заключил, что девочка осталась за столом. Возможно, даже ела. Казалось, Мэгги была очень послушной и не возражала, когда за ней кто-то присматривал. Впрочем, Бенедикт бы не удивился, если бы девочка проводила больше времени со слугами, чем с родственниками. Ведь ее дед был постоянно чем-то озабочен, а бабушку больше интересовало прошлое, а не настоящее. У него в детстве было почти так же. Повсюду – книги, которые, казалось, смеялись над ним из-за того, что ему никак не удавалось разобрать, что же в них написано, хотя читать-то он вроде бы умел… И Бенедикт часто убегал на кухню, где все было понятно и где было гораздо веселее.
Но потом, оказавшись на борту корабля, он первое время тосковал по дому – хотя, конечно, не в том смысле, что ему хотелось вернуться к «книжной» жизни в доме родителей. Нет, он тосковал по месту, где мог чувствовать себя непринужденно, где слышалось уютное звяканье горшков и где звучали хорошо знакомые голоса. Иногда его просили подать или принести, а потом хвалили за хорошо выполненную работу, которую он не должен был делать.
В детстве та старая кухня олицетворяла его мальчишеские представления о доме, но это был единственный дом в его жизни. А вот будет ли у него когда-нибудь другой дом – этого Бенедикт не знал.
– Мистер Фрост… – Голос жены викария прервал ее мысли. – Мистер Фрост, ваш друг сообщил в письме, что вы написали книгу. О чем же она?
– Лорд Хьюго, –