---

Скачать книгу

---

я бы хотел ненадолго остановиться на том, что связывает между собой рэгтайм, джаз и рок. Некоторые из этих факторов, по-видимому, музыкальные, но наиболее характерные из них принадлежат мифу.

      Роджер Прайор Додж, писавший в 1934 г. о джазе, эффектно сформулировал основные конфликтующие мифы обо всех трех стилях: «Критика в данном случае противоречивым образом пытается примирить, с одной стороны, дух Америки, бодрый ритм современной жизни, отсутствие сентиментальности, важность синкопирования и старые добрые вирджинские кукурузные поля и, с другой стороны, монотонный бит, немузыкальный шум, измученного гарлемского негра, алкоголизм и сексуальное буйство»[125]. В текстах более поздних джазовых и рок-критиков в качестве места рождения музыки, составлявшей предмет их интереса, вирджинские кукурузные поля были заменены на луизианские байу[126] и хлопковые поля Миссисипи, а на место Гарлема временами подставлялись Канзас, Чикаго и Лос-Анджелес, однако сами эти базовые образы, вместе с их генетическими противоречиями, оставались неизменными. И, как с любыми мифами, здесь есть фрагменты истины.

      Мир поп-музыки, начавшийся с рэгтайма, был отчаянно демократичен. Какими бы ни были ее подспудные коммерческие основания, поп-музыка претендовала на то, чтобы быть музыкой всех американцев, богатых и бедных, деревенских и городских, черных и белых (а также желтых, красных и коричневых, если вдаваться в детали). Единственная пропасть, которую она не стремилась преодолеть, была возрастной: каждая смена жанра в ней знаменовала собой прибытие нового поколения и угрожала всем сомневающимся бесчестьем, понуждая их убираться прочь, тяжело опершись на клюку и бормоча бессильные проклятия вослед юности, уносящейся от них в танце.

      Тем не менее, несмотря на смену имен и названий, всегда находились люди, которые утверждали, что музыка, описываемая этими названиями, в основе своей остается одной и той же. Сидни Беше[127] помнят как одного из величайших новоорлеанских джазовых мастеров, однако сам он до конца своих дней настаивал, что играет рэгтайм. «Джаз – это то, как нашу музыку назвали белые люди, – пишет он в своих мемуарах 1950 г. – Когда вам говорят „рэгтайм“, вы его чувствуете, в самом этом слове заключен дух музыки. Он родился из негритянских спиричуэлов, из пения [моего деда] Омара, из его ритма. А джаз – джаз может значить все, что угодно: обдолбаться, потрахаться, потанцевать в зале. Раньше его писали jass, что означало „трахаться“. Зато когда вы говорите „рэгтайм“ – вы говорите „музыка“»[128].

      Луи Армстронг, который пережил Беше на двенадцать лет, продлил эту логику вплоть до эпохи рок-н-ролла:

      Когда-то ее называли levee camp music[129], потом, в мое время, рэгтаймом. Когда я переехал на Север, то стал слышать там о джазе, чикагском стиле, диксиленде, свинге. Все это были улучшения того, что мы играли в Новом Орлеане. Но всякий раз, когда менялось название, все получали чек на большую сумму. И всю ту разную потрясающую музыку, которая играет сегодня, –

---

Скачать книгу