Воля к радости. Ольга Рёснес
Читать онлайн книгу.
Вероника не спрашивает, готова ли я принять ее: она просто приходит. И я подозреваю, что в каждом ее появлении есть определенное недовольство мной, и сам способ ее проникновения в мою комнату – через закрытое окно – наводит меня на мысль о полном ее пренебрежении так называемыми законами природы, не говоря уже о правилах приличия. Порой мне кажется, что между нами есть что-то вроде любовной связи, и мои подозрения переходят в уверенность, как только опутывающая нас нить лунной паутины надламывается и самопроизвольно складывается в обыкновенный треугольник. Ах, этот вечный треугольник!., эта потребность в ком-то третьем, замыкающем, ломающем прямолинейность нормы. И я знаю, кто он, этот третий, и мне остается лишь молча наблюдать, как он выходит из темноты, подсаживается боком к фортепиано, искоса смотрит на меня… И Вероника тоже наблюдает – за мной и за ним, сидя среди кактусов в полосе лунного света, и нам обеим известно, что его воля превосходит все наши вместе взятые устремления и становится поэтому чем-то вроде путеводителя и гида в полуночном лунном пейзаже. «Куда?… – осторожно спрашивает мое полусонное воображение, – …зачем?…» Зачем покидать обжитые, низкие берега нашего моря?., зачем упрекать само это море в досадной зримости его берегов?., зачем вообще что-то на этих берегах искать?… И есть ли в этом лунном свете хоть какой-то смысл?… Есть ли хоть какая-то жизнь в этой лунной мудрости?… В этих сдержанно-холодноватых красках, в этих бесшумно крадущихся шагах предчувствуется знание о невозможном… но где оно, невозможное?., за какой гранью?… Всматриваясь в темноту, я пытаюсь разглядеть черты его лица: тяжелый подбородок, выступающие скулы и надбровья… но не это хочу я увидеть… Он сидит за фортепиано, чуть наклонив вперед голову, и его высокий, с залысинами, лоб упирается в серебристо мерцающий купол Лунной сонаты, и вовсе не торопливо семенящие волны нашего фальшивого моря подбираются теперь к границе моего сна – нет, меня ласкает и нежит и рвет на части и превращает в песок и пепел и целительно выносит из огня его суверенная воля, и я сама делаюсь частью его лунного воления.
Сколько мы еще будем так проводить ночи втроем? Эти лунные adagio пропитывают стены моей комнаты, и то немногое, что несмело пытается назвать себя мною, втихомолку льнет к гранитным шероховатостям этого имени: Рихард Герлинг! Мне уже скоро четырнадцать, и я начинаю присматриваться к тем отраженимя, что выныривают порой из малых и больших зеркал, а то и просто осколков… присматриваюсь к этим угловатым плечам, мускулистой шее, крепким коленкам, к этим очевидным проявлениям силы, вовсе не желающей мириться со своей пока еще невостребованностью… И он тоже присматривается, его прорезающий зиму взгляд едва выносим, его обледенелое молчание раскалывает пополам мой сон, и только прерывистый вздох, смахивающий на рычанье, и удерживает меня от панического, бесповоротного бегства: ко мне присматривается судьба.
И я даю этой настороженной пристальности во мне отзвучать, и долгое-долгое,